Разрушители. Дилогия

Сыромятникова Ирина Владимировна

Светящийся туман медленно плыл мне навстречу, скрывая размеры помещения. Лучи ослепительнобелого света падали вертикально вниз, словно тонкие пики. Нанесенный на неразличимую в темноте основу, по полу вился многоцветный орнамент. Ничто не отбрасывало тени. Складывалось ощущение, что там, впереди – иная реальность, где все состоит чистого света.

– Выше поднимать нельзя – шестерни может срезать, – разбил очарование Ракш. – Давно до конца не открывали!

– Ты своего брата чувствуешь?

– Да, он

здесь! – Третий не колеблясь, вошел в туман и двинулся кудато налево. Возможно, представший передо мной кошмар воспринимался им иначе, или раньше он уже имел дело с чемто подобным. Составленный мной по книгам образ древнего мира в себя таких явлений не включал. Спрашивается, куда я лезу со своим неполным академическим образованием?

– Ты понимаешь, что это? – я шагал за Ракшем след в след, потому что всерьез опасался заблудиться.

– Да, – Третий передвигался по гулким металлическим настилам, прокинутым над светящимся узором. Стены у зала всетаки были (по крайней мере – две), но спокойнее не становилось. – Эти сволочи както сумели остановить процесс регенерации на середине.

Мостки кончились – впереди из пола выступало нечто, напоминающее потеки мутного льда, кажется, из похожего материала состояли кости демонов. Сосульки, растущие вверх, разъеденные светящимся туманом, тонкие и хрупкие.

Третий секунду постоял, заявил:

– Сейчас я все поправлю, – и исчез.

Я остался один в мерцающей тишине, нервно замечая, что столбы света смещаются в мою сторону. Ждать пришлось недолго – через минуту Ракш вернулся, таща на плече недодушенного охранника.

– Ты что творишь?

– Брат голоден!! Он не может считать матрицу! Ему нужна энергия!!!

Размахнувшись, Третий швырнул еще живого человека на жадно тянущиеся вверх острия. Несчастный умер мгновенно – хрупкие на вид, ледяные пики прошли сквозь тело без сопротивления. Секунду я тупо ждал появления крови, но красный цвет в этом месте был словно запрещен.

Этак он половину крепости сюда перетаскает.

– Стой! – в этой картине меня чтото беспокоило.

– Почему? – рыкнул Третий.

– Когда он восстановится, он будет большим?

– Огромным!!

– Он не пролезет в двери.

– Тогда ты убьешь меня, я регенерирую, и вместе мы…

– … украсите этот подвал. Один раз они уже смогли справиться с Ракшем. Где гарантия, что у них не получится сделать это снова?

Третий озадаченно нахмурился.

– Нука, отойди! Сделаем помоему, а когда выберемся на поверхность, вы друг друга убьете, и далее по тексту.

– Ты ведь не собираешься…

– Я освобожу Сущность Пятого, а со своей эфирной матрицей он пускай потом сам разбирается. Тебе же это помогло?

Третий не нашел, что возразить.

Подумав, я не стал вставать ногами на светящийся орнамент. Отсюда дотянусь! Мои навыки прогрессировали –

теперь я осязал магию не только ладонями, и это создавало некую иллюзию объема. Не совсем то, что мог себе позволить Тень, но ведь и я – не дух. Сейчас от меня требовалась ювелирная точность, почище чем с незнакомым сейфом – стоит чутьчуть ошибиться и нам на голову свалится большой голодный демон, ну, или еще одна обезьяна (и не известно, что лучше).

Я закрыл глаза, воскрешая в памяти мое столкновение с Седьмым, бесконечные эксперименты с мудрилами, собственный опыт. Магия царила вокруг, остро, до боли покалывала кожу, щекотала кончики пальцев, холодила и припекала. Ну, и что из всего этого – Ракш? Очень вовремя вспомнилось, что разрушение заклятий порой вызывало странные и вполне материальные эффекты, так что, у меня есть шанс вульгарно поджариться. Подумав, я не стал лезть в окружающее меня месиво, позволив потокам магии течь свободно, постепенно истончаясь в темноте. По мере того, как выдыхалось волшебство, его внутренняя структура становилась проще и рельефнее.

Иглы и нити, вбитые в пол спицы и закрученная вокруг них шерсть. Не знаю, как увидел бы их волшебник. Все это магическое изобилие было отчетливо неодушевленным, а мне нужен был Ракш – демон с Сущностью человека.

Я ждал, но мешанина заклинаний оставалась однородной. Я звал и слышал в темноте чьето дыхание. Я тянулся и ощущал нечто постороннее. Это чтото, пушистое, мягкое и дрожащее, мне пришлось буквально выдирать из переплетения жестких канатов.

Заклятие распалось с оглушительным многоголосым воем.

Я открыл глаза, а лучше бы не открывал. Орнамент погас, темнота перестала быть Тьмой, а единственным светом остался теплый огонек лампы. Потеки льда исчезли, вместо них в неверном полумраке ворошилось… Я даже не знаю, как это словами описать. Тело с пропорциями человека, но невероятно худое и все в перьях. Перья были красивые, белые и слегка взъерошенные. Сплющенная по бокам грудь выдавалась вперед, лицо напоминало совиную мордочку. За спиной распласталось нечто, что я сначала принял за оперенный плащ. Будь я проклят, натурально – крылья! Трехпалые ладони торчали гдето на середине их длины. Мама моя…

– Чтото не то опять получилось…

– Нет, все в порядке, – Третий кинулся к птицечеловеку и заключил его в объятья. – Линни, ты как?!

– Фрай! – воскликнул Пятый какимто тонким, забавно переливающимся голоском (для далийского такой выговор подходил идеально). – Ох, а мне такая жуть приснилась…

– Это не сон, – пресек я развитие семейной сцены. – И нам пора отсюда убираться.

Третий метнул в меня злобный взгляд и сосредоточился на брате.

– Пойдем, Линни, пойдем! Я тебе все объясню снаружи. Не бойся! Дэннис и остальные скоро будут здесь.