Разрушители. Грибки и грядущая пандемия

Моноссон Эмили

Группа также обратилась к широкой общественности, как это сделал Чарльз Марлатт столетие назад. В 2014 году Липс и ее коллега Джозеф Мендельсон Третий написали статью, которая была опубликована в газете New York Times под заголовком «Остановим следующий апокалипсис земноводных». В статье они поделились, что в течение последних 25 лет беспомощно наблюдали за тем, как лягушки умирали от Bd, и описали, как Bsal подбирается к стране через торговлю животными. В исследовании, опубликованном через год после этой статьи, утверждалось, что за пять лет в Соединенные Штаты было ввезено около 800 тысяч саламандр⁴¹, большинство из которых относятся к видам, известным как носители Bsal. Исследователи пришли к выводу: «Мы знаем, с каким убийцей имеем дело. Глобальная сеть биологов изучает его перемещения. Правительственные агентства находятся в состоянии боевой готовности. Давайте на этот раз все сделаем правильно»⁴².

Служба

охраны рыбных ресурсов и диких животных работала над решением проблемы Bsal, но, в отличие от Службы инспекции здоровья животных и растений, у нее не было штата экспертов по сертификации заболеваний, способных проверять животных, поступающих в порты США. Имелись и другие бюрократические препятствия, одним из которых была торговля домашними животными. Данная индустрия не хотела, чтобы все саламандры были внесены в список вредных, поэтому вместо того, чтобы требовать чистоты ввозимых животных, в 2016 году агентство запретило ввозить в США только тех саламандр, которые представляли наибольший риск переноса грибка. В данный список в соответствии с Законом Лэйси попал 201 вид саламандр. После 20 лет, в течение которых Липс и ее команда пытались сдержать распространение болезни среди земноводных, это стало многообещающим шагом вперед. Несмотря на то что многие из этих двух с небольшим сотен являются родными для Соединенных Штатов и не играют большой роли в торговле животными, в список включены несколько тритонов (разновидность саламандр), которые, как известно, переносят болезни и являются предметом торговли. При этом проблема все равно не решена и вряд ли может решиться одним только списком: независимо от того, как усердно вы ищете, всегда найдется тот, кого вы не можете найти. И этот некто будет способен вызывать болезнь. Им может оказаться саламандра или любой другой хозяин земноводных, а может и такой вид, на который даже подумать пока невозможно.

В 2018 году международная группа ученых исследовала саламандр и родственные им виды на наличие Bsal на юге Китая. Они сообщили, что саламандры и родственные им земноводные в этом регионе, по сути, являются хранилищами болезней и если торговля продолжится без ограничений, то «внедрение Bsal в страны-импортеры, наивно полагающие, что их это не коснется, рано или поздно станет реальностью»⁴³. По крайней мере один из исследованных видов не был внесен в список в 2016 году (индустрия домашних животных добровольно согласилась прекратить его импорт). А из 800 тысяч саламандр, ввезенных в США несколькими годами ранее, 98 % были родом из Азии⁴⁴.

Липс и ее коллеги хотят, чтобы все импортируемые земноводные проверялись на наличие заболеваний. Однако нынешняя политика лучше, чем вообще ничего. «До введения правила о саламандрах США импортировали 4 миллиона земноводных в год, и ни одно из них не проверялось на наличие какого-либо заболевания, не помещалось в карантин или лечилось. Это 4 миллиона шансов импортировать смертельный патоген»⁴⁵. На данный момент запрет в значительной степени снизил риск проникновения в страну Bsal. В 2020 году ученые, в основном состоящие в Геологической службе США, начали масштабную программу по взятию мазков и проверке местных саламандр на наличие заболеваний. С 2014 по 2017 год они получили мазки и проверили 10 тысяч животных. Ни одно из них не дало положительного результата. Хотя исследование не было направлено на проверку эффективности запрета, авторы предполагают, что такой масштабный мониторинг может, по крайней мере, пресечь любое вторжение в зародыше⁴⁶.

* * *

В 2018 году, всего через пять лет после того, как Bsal был обнаружен в Европе, и через два года после того, как Служба охраны рыбных ресурсов и диких животных включила некоторых саламандр в список вредных видов, Европейская комиссия издала временный закон⁴⁷ (который со временем станет постоянным), требующий, чтобы все саламандры, продаваемые между членами ЕС или импортируемые на его территорию, были проверены и объявлены свободными от Bsal. Владельцы домашних животных освобождаются от уплаты налога, если только они не занимаются торговлей, даже если в акте купли-продажи участвует всего лишь другой владелец домашних животных. Заболевшие животные должны обязательно пройти курс лечения, которое, по словам ветеринарного специалиста по микологии и земноводным Гентского университета Фрэнка Пасманса, не слишком обременительна: саламандр на десять дней следует помещать в боксы, где поддерживается температура 25 °C, – это, как правило, помогает. «Действительно ли торговцы так поступают? – задается он вопросом. – Я не знаю»⁴⁸. Лаборатория Пасманса первой идентифицировала Bsal как патоген, убивающий саламандр в Нидерландах. Поскольку болезнь настолько смертельна, у тех, кто содержит и разводит земноводных, есть серьезный стимул лечить своих подопечных: никому не нужна репутация распространителя больных животных. При этом всегда есть исключения, например нелегальные импортеры из США или Азии. Существуют также лазейки, через которые грибок может проскользнуть: когда животные импортируются крупными партиями,

проверке подлежит только часть из них; не требуется и сертифицировать питомцев владельцам домашних животных, даже если они их продают. Но каждая мелочь помогает. После принятия закона в ЕС количество животных, поступающих в коммерческую торговлю, сократилось. Пасманс полагает, что этот процесс слишком обременителен и не стоит того с экономической точки зрения⁴⁹. В идеале продаваемые животные должны быть свободны от болезней, но это остается лишь мечтой.

* * *

Коллега Питера Дженкинса Фейт Кэмпбелл относится к регулированию импорта растений так же, как и те, кто пытается защитить дикую природу. Кэмпбелл – политолог по образованию и имеет десятилетний опыт работы в качестве защитника экологической политики. Она делает для местных растений то же самое, что Дженкинс, Липс и другие делают для земноводных, – защищает от инвазивных болезней, которые неизбежно проникают сквозь существующие карантины и инспекции. Уйдя на пенсию из Управления охраны природы, где она была старшим представителем по вопросам политики, Кэмпбелл теперь работает вместе с Дженкинсом в небольшой некоммерческой организации под названием «Центр профилактики инвазивных видов». Когда у нее появляется такая возможность, она продолжает встречаться с людьми, которые могут влиять на политику, включая чиновников из Службы инспекции здоровья животных и растений США, ученых из Лесной службы и членов конгресса. Но, как она отмечает, «найти союзников становится все труднее»⁵⁰. Как объясняет Кэмпбелл, большинство болезней, попадающих в страну, как правило, распространяются на живых растениях. Нынешние специалисты по их выявлению трудятся не покладая рук, но их работа практически невыполнима. Мы импортируем большое количество растений, и Служба инспекции здоровья животных и растений США проверяет небольшую их часть⁵¹, например те грузы, которые считаются наиболее опасными, исходя из размера партии, количества растений и их вида. При этом Кэмпбелл не выступает за увеличение числа проверок, вместо этого она хочет, чтобы существовала обязательная сертификация, подобная той, что распространяется на импортируемых лососевых рыб. Программа, в рамках которой иностранные поставщики гарантируют, что поступающие растения «настолько чисты, насколько только могут захотеть ученые», перекладывает хотя бы часть ответственности за пределы США. Покидая магазин, растения должны быть максимально свободны от болезней, чтобы их можно было высадить в наших дворах или на полях.

Прецедент уже есть. Служба инспекции здоровья животных и растений США теперь требует, чтобы импортируемая герань проходила сертификацию⁵². Эти растения могут быть заражены бактерией, которая также поражает картофель, томаты и баклажаны, вызывая их увядание и гниение. При поставке растений, прибывающих в Соединенные Штаты, должно быть подтверждено, что они прошли проверку и свободны от болезни. Герань «выращивается в Южной Америке гигантскими партиями, – утверждает Кэмпбелл, – и в большинстве случаев программа работает, хотя иногда случаются промахи. Бактерия появилась на растениях весной 2020 года, но она была поймана достаточно рано, чтобы остановить ее распространение»⁵³.

Более серьезной проблемой в случае с растениями и животными является отсутствие активного регулирования ввоза. Если бы существовала программа сертификации для импортеров, она могла бы значительно облегчить работу инспекторов в портах. Кэмпбелл утверждает, что такая программа могла бы напугать импортеров и поставщиков, заставив их соблюдать правила. «Другой вариант – запретить любой ввоз. Просто сказать нет»⁵⁴. Перемещение болезней – это проблема не только импортных растений, но и внутренней торговли растениями, которая имеет колоссальные масштабы, при этом именно межгосударственная торговля ответственна за крупные вспышки заболеваний в прошлом и настоящем. Включая вспышку внезапной гибели дуба, которая произошла в 2019 году.

Грибок Phytophthora ramorum начал уничтожать калифорнийские камнеплодники и дубы в середине 1990-х годов. Как и Phytophthora infestans⁵⁵, вызывающий поражение картофеля, этот патоген является водяной плесенью. Данный оомицет заражает более ста видов растений из 37 различных семейств, многие из которых являются эффективными переносчиками, что способствует распространению болезни. К моменту обнаружения вспышки заболевания в 2019 году 1600 потенциально зараженных растений были отправлены как минимум в 12 штатов, одним из которых был Огайо⁵⁶. Там патоген был обнаружен на сирени и рододендронах только после того, как они попали в магазины Walmart и Rural King. Чтобы предотвратить распространение заболевания, домовладельцев, купивших эти растения, попросили выдернуть их с корневым комом, сжечь или упаковать в двойной пакет, а также продезинфицировать все садовые инструменты.

Надежду растениям подарила программа, обеспечившая системный подход к сертификации питомников. Она предусматривает, что государственные органы должны сотрудничать с питомниками растений, чтобы последние можно было перемещать в границах страны и за ее пределами. Это программа сертификации, которая гарантирует, что питомники будут чистыми от болезней и смогут взаимодействовать с государственными фитосанитарными органами по четкой и понятной схеме, что повысит требования и контроль за их выполнением.