Разрушители. Грибки и грядущая пандемия

Моноссон Эмили

В конечном счете это также маркетинговая стратегия. Питомники выбирают более строгое регулирование и контроль и таким образом могут показать своим покупателям, что они сделали все возможное, чтобы гарантировать: продаваемые ими растения менее подвержены риску передачи болезней и вредителей. Пилотная программа началась около десяти лет назад с участием примерно дюжины питомников и в настоящее время осуществляется под эгидой Национального совета по растениям – некоммерческой организации, объединяющей государственные органы по контролю за вредителями растений. К концу работы программы 14 питомников получили необходимый сертификат, а в январе 2021 года эта инициатива стала доступна всей отрасли, и именно такой вариант Кэмпбелл хотела бы видеть в сфере импорта растений. Требование, чтобы вновь прибывающие растения были сертифицированы как свободные от болезней, в теории несильно отличается от требований правительства, чтобы путешественники, рабочие и студенты проходили тест на COVID-19. Экспресс-диагностика⁵⁷ – ключ к сертификации, подтверждающей отсутствие болезней, тем более что

быстрые тесты, чувствительные к болезням растений, уже существуют, но пока не получили широкого распространения и недоступны в масштабах страны. Теперь мы знаем, как быстро болезнь распространяется между влюбленными, соседями, покупателями, путешественниками по всему миру. Понимаем и то, что болезнь может переходить от одного вида к другому: от летучей мыши, панголина, птицы или домашней собаки. Ученые-экологи надеются, что этот импульс поможет продвинуть политику защиты дикой природы и ради нашего собственного здоровья, и ради самой природы. Но если мы собираемся отслеживать болезни животных, то сперва, похоже, должны научиться качественно определять болезни, которым подвержены мы сами.

* * *

Если усилия страны по профилактике заболеваний, подготовке плана реагирования, осуществлению эпидемического надзора потерпят наудачу, новая глобальная пандемия изменит нашу жизнь на многие годы вперед. Когда вирус SARS-CoV-2 захватил больницы и дома престарелых, произошло кое-что еще. Болезни, которые до этого момента находились под тщательным наблюдением, внезапно начали выходить из-под контроля, а бактерии и грибы, развившие устойчивость к лекарствам, обнаружили прямо у нас под носом лазейку, сквозь которую смогли незаметно проскользнуть. Одним из первых стал грибок Candida auris, знакомые нам дрожжи, которые Центр по контролю и профилактике заболеваний отслеживал еще до появления вируса. В 2016 году его руководством было инициировано создание сети лабораторий, которые занялись изучением устойчивости микробов к антибиотикам⁵⁸. Число таких болезнетворных микроорганизмов значительно возросло, и целью лабораторий стало изучить каждый конкретный случай в стране и предотвратить распространение устойчивости.

Candida auris была включена в систему из-за опасений по поводу Candida albicans – грибка, который смог развить способность противостояния лекарствам. В настоящее время в этот список включен и Aspergillus, поскольку некоторые его штаммы также нашли способ противостоять азольным препаратам. Система отслеживания таких явлений помогает Центру по контролю и профилактике заболеваний быстро оказывать помощь домам престарелых, учреждениям длительного ухода и другим⁵⁹, где может появиться C. auris, а также сдерживать новое заболевание и более эффективно его контролировать. Учреждения отправляют образцы в лаборатории, которые с помощью полимеразной цепной реакции могут быстро определить или подтвердить диагноз. Затем грибок выращивается в лабораторных условиях, а после ученые определяют, как он реагирует на противогрибковые препараты. Поскольку некоторые образцы растут медленно, весь процесс может занять несколько дней или недель, но в настоящее время это единственный способ выявления устойчивых к лекарствам грибков.

В тех учреждениях, где были обнаружены колонии C. auris и произошло заражение людей, усилили меры гигиены для предотвращения дальнейшего распространения грибка. Поскольку дрожжи могут колонизировать больничные палаты и оборудование и переходить от одного пациента к другому на рукаве больничного или лабораторного халата, персонал знает, что после посещения зараженных необходимо с особой тщательностью проходить дезинфекцию.

Затем появился COVID-19, и медицинские работники, столкнувшиеся с нехваткой средств индивидуальной защиты, стали использовать то, что у них было. Помещения обеззараживались таким образом, чтобы уничтожить вирус, но не обязательно грибок, который гораздо сложнее вывести. Таким образом, в гонке на опережение медики пытались обогнать вирус, совершенно не обращая внимания на других соперников, среди которых был и C. auris. Необходимость обследовать пациентов на его наличие была попросту отложена в долгий ящик как менее важная, и это сыграло свою трагическую роль. Учитывая, что данный грибок предпочитает пожилых и людей с ослабленным иммунитетом⁶⁰ – группы населения, на которые был нацелен и вирус, – грибок, оказавшийся в тени незамеченным, неожиданно расцвел. Он стал появляться не в учреждениях длительного ухода, в больницах неотложной помощи⁶¹; не у тех пациентов, которые могли бы заразиться от контакта с носителями грибка, а у совершенно не связанных с ними людей. До появления⁶² COVID-19 общее число случаев заболевания C. auris составляло 3105. Только в 2020 году оно составило 2066, а к 2021 году ежегодное число случаев увеличилось до 5512, почти вдвое превысив доковидный показатель. Зараженными были признаны тысячи пациентов, и если из этого и можно вынести какой-то урок, то он заключается в том, что тестирование и наблюдение работают, но проводятся недостаточно часто.

Том Чиллер как руководитель отделения микологических заболеваний Центра по контролю и профилактике заболеваний знает, что одна из самых сложных задач – отслеживание болезней

по всей стране: «На протяжении большей части моей жизни только один грибок находился под постоянным наблюдением – Coccidioides, вызывающий долинную лихорадку»⁶³. Этот грибок отличает способность вызывать заболевание у здоровых людей при вдыхании. Он классифицируется как «подлежащий регистрации» примерно в двух десятках штатов (каждый штат определяет свой набор заболеваний и состояний, о которых необходимо сообщать в департамент общественного здравоохранения). Долинная лихорадка⁶⁴ считается эндемичной для пустынного Юго-Запада и более южных районов, но в последние годы она стала распространяться и на другие территории, расширяя свою географию. Некоторые ученые считают, что это связано с изменением климата. Центр по контролю и профилактике заболеваний пытается отслеживать появление лихорадки через свою Национальную систему наблюдения за регистрируемыми заболеваниями: когда у пациента диагностируется любая из 120 подлежащих регистрации болезней, включая инфекционные, передающиеся половым путем, относящиеся к биотерроризму и другие, штат может информировать об этом, и тогда в центр поступит соответствующий отчет. При этом Чиллер говорит: «Мы не можем требовать, чтобы штат сообщал о чем-то».

Именно благодаря этой системе наблюдения Центру по контролю и профилактике заболеваний стало известно, что число случаев заболевания C. auris выросло во время пандемии. Но Чиллер беспокоится, о скольких случаях все-таки не было сообщено: «Каждый день в штатах происходят события, о которых нам ничего не известно. Мы действительно не держим руку на пульсе и не знаем, что делать»⁶⁵. Людям явно необходимо переосмыслить, каким образом предотвращаются пандемии, и неважно – среди людей, растений или диких животных. Необходимо пересмотреть, как мы реагируем на настолько масштабные вызовы.

В январе 2020 года коалиция политиков и научно-технических групп в США запустила так называемый «Проект первого дня». Его цель – дать возможность мыслителям из разных областей науки и техники представить свои «действенные» задумки о том, как «улучшить жизнь всех американцев»⁶⁶. По сути, это «питч-фест», или огромная ярмарка идей по решению некоторых из наших насущных проблем, в которой может поучаствовать любой желающий. Лучшие предложения будут усовершенствованы и окажутся в Вашингтоне, где самые опытные политики смогут продвигать их к реализации.

В октябре 2020 года Карен Липс представила предложение под названием «Как улучшить на федеральном уровне управление перемещениями диких животных и возникающими инфекционными заболеваниями»⁶⁷. По ее словам, пандемия COVID-19 выявила уязвимые места в этом вопросе, а у нынешней администрации есть возможность исправить ситуацию, создав целевую группу по борьбе с инфекционными заболеваниями. Это позволит принять меры по защите как граждан США от болезней, переносимых животными, так и местной дикой природы, которая также очень уязвима перед инфекционными вызовами. Липс предложила, чтобы среди прочего американские агентства, занимающиеся импортом и торговлей животными, координировали свои действия друг с другом и с международными организациями для решения проблемы глобального распространения инфекционных заболеваний животных.

В Закон Лейси могут быть внесены поправки, которые предоставят Службе охраны рыбных ресурсов и диких животных США больше полномочий для выявления у животных, живущих в естественных условиях, болезней и последующей борьбы с ними. Также поправки хорошо было бы внести и в конвенцию о международной торговле видами дикой фауны и флоры, находящимися под угрозой исчезновения, а Всемирная организация здравоохранения животных могла бы расширить сферу своих интересов в этой области за пределы животноводства и разработать «общедоступную, централизованную и курируемую систему мониторинга глобальной заболеваемости и распространения патогенов диких животных, чтобы способствовать раннему обнаружению болезней и документировать их распространение», – написала в своем предложении Липс.

Одним словом, политикам необходимо серьезно отнестись к тому, насколько связаны между собой здоровье человека, животные и окружающая среда, а также оценить нашу роль в возникновении и распространении болезней. Когда мы сталкиваем патогены и новых хозяев, отрицая их географическое происхождение, то подвергаем риску самих себя. Необходимо более осторожно подходить ко всему, что делается нашими руками. Каждый из нас – потенциальный носитель чего-то чужого. И теперь, когда мы знаем это и понимаем, к чему может привести вышеописанное, если игнорировать проблемы, мы можем принять на себя ответственность за то, как действуем каждый в отдельности и все вместе в этом мире и за его пределами. Если мы это сделаем, то решение прекратить торговлю дикими животными окажется не за горами, потому что оно будет нашим – индивидуальным и общим, абсолютным и беспрекословным. Любители живой природы (и потребители) согласятся покупать только тех животных, которые были выращены в неволе. Соблюдение протоколов тестирования будет обыденностью, а так как они становятся все более доступными и могут выявлять достаточно большой спектр заболеваний, это поможет сдержать грибковую угрозу. Путешествуя, мы будем более внимательны к тому, куда направляемся, и лишний раз задумаемся, стоит ли класть в рюкзак понравившееся растение – не вызовет ли оно следующую пандемию в тех краях, куда мы его привезем? Грязь на наших ботинках больше не будет пустяком, потому что мы будем понимать, какие незримые попутчики могут вместе с ней отправиться в дорогу к новому дому. Если у нас есть желание и ресурсы сохранить то, что мы любим, предотвратить следующую грибковую пандемию реально.