Разрушительная страсть
Шрифт:
Он зажмурил глаза и потер переносицу, — успокойся, я сказал! — Он резко встал и пошел в спальню. Я стояла и смотрела на разбитую кружку, периодически поглядывая в окно. Я услышала шаги, он вышел полностью одетый, взял ключи от машины и уехал. Вот так просто.
Злилась ли я? Конечно злилась. Я просидела в одиночестве с бутылкой вина до глубокой ночи, переписываясь с мамой, которая все еще не могла выбрать свое платье и была не рада пропажей отца на работе, с Ди, которая рассказала про неловкие ухаживания Руса и про то, что между ними было, как он остолбенел, когда увидел ее и завтрак
Ключ в замке повернулся, отмыкая его. Я ожидала увидеть его пьяным. Но он пах обычно, ходил ровно и не выдавал вообще никаких эмоций, прошел в гостинную и сел напротив меня, на угол дивана.
— Пьешь? — он взял бутылку и посмотрел сколько осталось.
— Это вторая, — призналась.
— Мир, тебя нельзя оставлять, — какой серьезный папочка.
— Но ты оставил, где ты был? — отставила бокал на столик и посмотрела на него, усаживаясь удобнее.
— В церкви, — серьезно сказал он, — знаешь, оказывается перед тем как венчаться люди исповедываются.
— Там много условий, которые мы не соблюдаем, — развела руками, это молчание между нами невыносимо давило.
— Да, — усмехнулся он, — но все же, мне есть в чем раскаиваться.
— И ты раскаялся? — давай удиви меня дорогой.
— Да, — не смотря на мои издевки он кивнул, — выслушай меня пожалуйста, без вопросов Мирослава, — его “Мирослава” резало слух, — постарайся принять нормально и оставь это между нами, — он заглянул мне прямо в глаза и почесал подбородок, он выглядел уставшим.
— Между нами, — повторила я, поджимая колени к груди.
— Диана, не моя сестра, ты права, — он взял мой бокал и налил себе вина, — давно еще я принес ее домой вот такой крошечной, прям как Тина сейчас.
— Ты ее спас?
— Можно и так сказать, я убил ее родителей, — просто сказал он и запил это признание вином, его темные глаза смотрели прямо на меня отчего по телу пробежали мурашки, от его правды.
— ох, — выдохнула я, потянувшись к бутылки и глотнув с горла. к таким откровениям я не была готова.
Он продолжал смотреть на меня, — а ее не смог убить, она смотрела на меня своими глазками, с худыми щечками, — он улыбался, самый страшный зверь говорил о сострадании и улыбался, пока в его стеклянных глазах картинками бежали воспоминания.
— Но тебе и двадцати не было, — я мотала головой потому что в ней никак не укладывалось все это.
— Не было, ты права. Так надо было наверно. Знаешь я сомневаюсь до сих пор иногда, но рад, что у нее нормальная семья. Не мужик помешанный на деньгах власти и подкладывающий свою жену под всех, а она, да не важно уже, — он встал и ходил туда сюда по паркету, — сказать, что я помню как это было — нет, — он остановился, — не помню, я тогда был слегка не в себе, адреналин, наркотики, жажда быть первым, показать кто я, утвердиться, — он был тщеславен, улыбался.
Я не
— Диана не должна знать об этом, да и никогда не узнает, да? — он посмотрел на меня.
— Да, не узнает, — согласилась я.
— На счет Нике теперь, — он потер руки, — он не знает что я знаю, он видит деньги на счетах якобы тех фирм, но эти деньги у тебя. Через пару недель, может раньше я все открою и посмотрю на его реакцию. Мне интересно зачем ему столько денег, мои люди следят за ним и я предположу, что он должен кому-то, придется серьезно с ним поговорить, — он прошел на кухню и принес нам тарелку с фруктами.
— Ты же не будешь его убивать или пытать? — этот мужчина способен на все. теперь я точно в этом не сомневалась.
— Посмотрим, — он взял кисть винограда и начал есть по одной ягоде.
— Разумно, — кивнула я, отпивая из бутылки.
— На счет борделя. Мне не нравится, что твой друг рассказал тебе все, что там было, я поговорю с ним.
— Стоп. — я отставила бутылку, — ты не будешь ни с кем говорить и угрожать ему и еще пальцем его не тронешь, понятно?
— Тебя это не касается. Я решу этот вопрос, ты мне не будешь указывать Мирослава, — жестко отрезал он, допив вино.
— Я не боюсь тебя, — утвердила я, на что он рассмеялся, — ты Петрову ничего не сделаешь и не скажешь, он рассказал мне только потому что ты не смог сделать это первым.
— Потому что это не касается тебя, девочка, — рыкнул, — бардели, наркота, бизнес — это все тебя совсем не касается, тебя касаются посиделки на кухне, пререкания с женщинами, трата моих денег, — склонил голову и смотрел на меня, следил за реакцией как зверь.
— Что ждешь, что я сейчас тебе в глотку вгрызусь? Или домой попрошусь или плакать начну и умолять? — процедила со злости, — так как ты говоришь не будет Амиран, если наши жизни будут связаны я должна знать все, что у тебя происходит.
— Нет…
— Помолчи, — перебила, — я не прошу тебя посвящать меня в эту нелегальную хуйню, потому что это не правильно, зная кто мой отец, но я должна знать, что происходит, чтобы быть на чеку.
— Обороты сбавь, девочка! — он повысил на тон, — Я все контролирую, тебе ничего не угрожает, — нижняя челюсть вышла вперед, глаза сузились и потемнели.
— Однажды я бежала босиком по двору, а Яр оказался с пробитой башкой, я так больше не хочу. И еще, что за дела у вас с отцом? Почему он так легко отпустил меня?
— Хватит! Хорошо? — он смотрел на меня исподлобья, тяжело дыша, — Я обещаю тебе, что Петрова не трону, а с твоим отцом у нас правда нет никаких дел.
— Ты был на аукционе?
— Я был на благотворительном вечере, где мужчины покупали ужин с дамами, а не то что ты думаешь своим больным воображением, — он присел около меня, — я не знал, что там было, мне казалось Лия не будет этим заниматься, меня пригласили пару месяцев назад, как щедрый меценат я должен был там показаться для репутации.