Разрушительница Тьмы
Шрифт:
– Вот что происходит, когда остаёшься стоять за дверью после того, как тебе велели уходить.
– Верно. – Дейл снова коснулся пузырька с обсидианом, как делал всегда, когда нервничал. – Думаю, вы правы в своём желании спасти принцессу.
Конечно, он прав. И конечно, Дейл тоже так думает. Священник был последователем мира и считал, что нумен, которому он служит, а также все остальные нумены однажды вернутся в этот мир и положат конец бесконечным войнам. Но он всегда говорил, что люди должны этого захотеть и быть к этому готовы.
Рун не был уверен, что верит
– И я думаю, вы правы насчёт того, кто может нам помочь, – продолжал Дейл.
У Руна перехватило дыхание и сердце сжалось от тоски.
– Вы пришли обосновать необходимость её вызвать? Зная, что мои родители это запретили и что неповиновение их желаниям способно привести к более серьёзным последствиям, а не просто к их гневу?
– Прежде всего, я служу Элмали, – спокойно ответил священник. – Он и остальные нумены дали нам единственное оружие, чтобы сражаться с силами тьмы. Если мы не используем его по назначению, чтобы уничтожить места зла и положить конец грядущему Вторжению, тогда нам не придётся долго переживать по поводу союза и войны. Тьма охватит землю и покончит с нами всеми, как и с остальным миром. Вы говорите, что Вторжение близко, и я с вами согласен. Я получал те же самые письма, знаю о тех же самых страхах. Люди, которые приходят в храм за помощью, не привыкли выбирать выражения.
Разве Рун всего несколько минут назад не приводил те же самые доводы своим родителям? Но у них были причины для беспокойства, и он должен был это признать. Опасность была слишком велика.
– Знаю, – ответил принц. – Я знаю, что она нам нужна, но если она принесёт разрушения, то виноватым буду я. Мне придётся нести груз ответственности, если что-то случится с моей семьёй. Моими сёстрами. Они ещё такие юные.
Дейл медленно кивнул.
– Принять подобное решение тяжело, когда вся ответственность лежит на ваших плечах, когда никто другой не разделит с вами груз неудачи или победы. Но однажды вы станете королём, и вам придётся самому принимать решения.
Рун закрыл глаза.
– Её появление вызовет панику во всём мире.
– Возможно, миру нужна паника, – ответил священник. – Возможно, если люди увидят, что их наследный принц вызвал кого-то столь опасного, столь внушающего ужас, они поймут всю серьёзность ситуации. Вы бы не сделали столь рискованный шаг, если бы у вас не осталось выбора. В Глубоком Лесу обитают демоны. Нумены знают, какой хаос это может породить. Они уже поставили наш союз под угрозу.
– Да, – согласился Рун.
– Она не всегда была такой ужасной, – продолжал Дейл. – Вы знаете, она была до Красного Рассвета нашей героиней, нашей спасительницей. Я верю, что она снова сможет ею стать. Именно для этого её и создали.
Рун отвернулся к окну и прижал кулак к груди – сердце сжималось от невыразимой тоски. На протяжении долгих лет он слушал рассказанные шёпотом истории, читал легенды о её доблести. Конечно, втайне, потому что четыреста лет назад многие книги сожгли. И втайне он мечтал, как сбежит из замка и отринет свою непростую роль.
Разрушительница Тьмы. Та, что уничтожает смерть и мрак. Посланница рассвета.
Но её история имеет ужасный, жестокий конец. И теперь люди помнили лишь его.
– Это был божественный суд, – пробормотал Дейл. – Она божественное существо. Если она… – Казалось, он не мог подобрать слов. – Значит, на это была причина.
Рун сотню раз повторял себе то же самое. Красный Рассвет случился четыреста лет назад. Откуда ему или кому-то другому знать, что тогда на самом деле произошло?
Но это было очень рискованно. Пробудить её. Призвать в замок. Все знали, что Разрушительница Тьмы опасна, а если она всё ещё гневалась… Рун даже представить не мог, что будет с его семьёй.
Но люди беспрестанно жаловались на Преграду, а теперь ещё и наследная принцесса попала в место зла. Даже по пути сюда всё было не так, как должно быть. Он заметил маленькие временные петли, снег, шедший, летом, и целую стаю гусей, летевшую задом наперёд. Все притворялись, будто ничего не произошло, как если бы признание этих вещей делало угрозу реальной.
Но угроза существовала вне зависимости от того, признавали они это или нет.
Его родители отказывались положить конец фарсу, а остальные не могли этого сделать.
Возможно…
Возможно, Совет был прав, желая избрать вместо Руна одну из его сестёр. Возможно, он не был достоин короны. Но причина заключалась в том, что принц никогда не совершал достойных поступков. Это должно было измениться.
Королевство рассчитывало на него.
На него рассчитывал весь мир.
Ему придётся рисковать, потому что больше никто не хочет этого делать. Он должен стать принцем, заслужившим свою корону.
– Хорошо. – Рун отвернулся от окна. – Я это сделаю.
Покинув зал Совета, принц, по-прежнему весь в дорожной пыли, отправился в Заброшенную Башню.
Он не стал медлить, потому что не хотел раздумывать слишком долго. Рун боялся, что сумеет разубедить себя. Снова вспомнит о том, насколько она опасна.
От двери Заброшенной Башни было всего три ключа: у наследника, короля и королевы. Рун ощупал свой ключ, как всегда висевший у него на шее. Зал у подножия башни был пуст – мало кто осмеливался зайти в эту часть замка, – поэтому, когда он вставил ключ в замок и повернул, его никто не заметил.
Ключ вошёл в скважину с глухим стуком. Скрипнули петли, и дверь распахнулась. Рун начал подниматься к вершине башни; его шаги эхом отдавались на пыльных ступенях.
Ему следовало захватить лампу. Сводчатые окна были заколочены много лет назад, и мрак пронзали лишь тонкие лучики света, поэтому Рун был вынужден очень медленно подниматься по узкой спиральной лестнице. Наконец он добрался до вершины, где была другая дверь. Он сунул ключ в замок, повернул и вошёл в тускло освещённую, затхлую комнату.