Разум и чувства

Остин Джейн

– Есть некоторые люди, которые не могут спокойно смотреть, когда другие счастливы. Брэндон – один из них. А может быть, он боится простыть и придумал всю эту уловку специально, чтобы избежать поездки. Я ставлю 50 гиней, что письмо написал он сам.

– Не сомневаюсь! – усмехнулась Марианна.

– Я понимаю, что у вас, видимо, нет никакой возможности отложить свой отъезд, Брэндон, – сказал сэр Джон. – Я знаю, что если вы что-то решили, то переубедить вас невозможно. Но все же я прошу вас еще раз подумать. Посмотрите, две миссис Кейри сегодня специально приехали из Ньютона, три миссис Дэшвуд

пришли из коттеджа, а мистер Уиллингби поднялся даже на два часа раньше обычного! И все это ради того, чтоб посетить Уитвелл.

Полковник Брэндон еще раз извинился перед собравшимися и стал собираться в путь.

– Постойте, но когда вы сможете вернуться назад.

– Я надеюсь, что увижу вас в Бартоне снова, – добавила леди Миддлтон, – как только дела позволят вам покинуть Лондон. А мы пока отложим поездку в Уитвелл до вашего возвращения.

– Вы очень любезны, – ответил полковник. – Но пока абсолютно неясно, когда я смогу вернуться назад и не могу что-то обещать.

– О, вы просто обязаны приехать назад! Возвращайтесь поскорее! – воскликнул сэр Джон, – Если вы не вернетесь до конца недели, я сам поеду за вами в Лондон!

– Да, да! Вы правы, сэр Джон, – обрадовалась миссис Дженнингс, – А там заодно и узнаете, что это за дела были у полковника.

– Я не люблю копаться в чужих делах. Но думаю, что это такое известие, которого стыдятся.

Доложили, что подали лошадь полковника Брэндона.

– Вы же не собираетесь ехать верхом до самого Лондона. Не так ли? – спросил сэр Джон.

– Нет, только до Хонитона. Там я пересяду на почтовых лошадей.

– Раз вам так надо ехать, что ж, удачной дороги, но лучше бы вы передумали.

– Я заверяю вас, что всё это теперь не в моей власти! Ещё раз прошу всех извинить меня! – сказал Брэндон и начал прощаться со всей компанией.

– Мисс Дэшвуд, – обратился он к Элинор, – есть надежда увидеть вас и ваших сестер в Лондоне этой зимой?

– Боюсь, что нет, – ответила Элинор.

– Тогда, я хочу пожелать вам, чтоб все было хорошо и простится надолго! – сказал он Элинор и лишь молча поклонился Марианне.

– Послушайте, полковник. Но прежде чем Вы нас так надолго покинете, – не унималась миссис Дженнингс, – ну, пожалуйста, хоть намекните мне, почему вы уезжаете?

Он пожелал ей всего хорошего и вышел из комнаты в сопровождении сэра Джона.

Как только лакей прикрыл дверь за полковником, чувства, больше не сдерживаемые вежливостью, хлынули наружу. Все снова и снова повторяли, как им досадно, что поездка не сложилась.

– Могу предположить, что это за неотложные дела! – сказала миссис Дженнингс.

– Правда, можете, сударыня? – удивились почти все.

– Конечно. Это насчет мисс Уильямс, – я уверена.

– А кто такая эта мисс? – спросила Марианна.

– Что? Вы не знаете мисс Уильямс? Я была уверена, что вы уже слышали о ней раньше. Это родственница полковника, моя дорогая, и очень близкая. Мы не будем уточнять, до какой степени близкая, чтобы не смущать молодых леди, – и немного понизив голос, она сказала Элинор, – Это – его настоящая родная дочь!

– Правда?!

– Да-да, и она очень на него похожа. Я смею сказать, что полковник живет только ради нее!

В этот момент сэр Джон вернулся

в комнату и предложил придумать новое развлечение, раз уж все сегодня здесь собрались. Но его гости всё еще продолжали сожалеть о Уитвелле, и тогда, раз все уже настроились на поездку, то решили сегодня просто покататься. Были поданы экипажи, в первый со счастливым видом забрался Уиллингби, подал руку Марианне. И они понеслись, не дожидаясь остальных. Он гнал коней через парк так быстро, что скоро влюбленные скрылись из виду. И никто ничего не слышал о них до обеда, пока они не вернулись самыми последними. Оба были очень возбуждены ездой и довольны. Своё отсутствие они объяснили тем, что поехали в объезд по узкой дороге, в то время как все остальные отправились напрямую через холмы.

Вечером решили устроить танцы. К обеду подтянулись еще несколько представителей семейства Кейри. За столом собрались человек двадцать, на которых гостеприимный сэр Джон глядел с большим удовлетворением. Уиллингби занял своё место между двумя старшими сестрами Дэшвуд, справа от Элинор села миссис Дженнингс. Не успели все рассесться, как она наклонилась к Марианне и Уиллингби и сказала довольно громко:

– А я знаю, не смотря на все ваши уловки, где вы были сегодня утром!

Марианна, покраснела и заметила очень застенчиво: – Где же?

– Разве вы не знаете, – не растерялся Уиллингби, – конечно, в моей парной двуколке.

– Да, да, конечно, Мистер Бесстыдство, я это очень хорошо знаю! Но также смогла разузнать, где вы были еще. Я думаю, что вам понравился Ваш дом, Марианна? Он очень большой. Правда? Надеюсь, что когда я приеду вас там навестить, то вы к этому времени купите новую мебель? Он давно нуждается в хозяйке, насколько я могу судить, ведь я сама жила там еще лет шесть назад. Марианна быстро вышла из комнаты, сгорая от стыда. Уиллингби – за ней. Миссис Дженнингс расхохоталась от всего сердца. Тут Элинор узнала, что любопытная миссис Дженнингс только что расспросила их говорливого конюха. От него она и узнала, что влюбленные ездили в Алленхэм, бродили по парку и довольно много времени провели в доме.

Элинор с трудом могла в это поверить! Неужели Уиллингби решил познакомить Марианну с миссис Смит, и она так запросто отправилась в гости к даме, которой не была представлена.

Как только пара возвратилась, старшая сестра начала расспрашивать младшую и с удивлением узнала, что все, о чем рассказала миссис Дженнингс, оказалось правдой. Марианна не скрывала своей досады.

– А почему ты считаешь, Элинор, что нам, вообще, не следовало ехать туда? Или мне уже нельзя и дом посмотреть? Может быть, ты просто завидуешь мне, потому что сама бы на это никогда не решилась?

– Да, Марианна. Я бы никогда не поехала туда, как минимум по двум причинам. Во-первых, это неприлично осматривать дом, переходящий по наследству, пока его хозяйка еще в добром здравии. Во-вторых, я бы не поехала туда, пока у меня не появился бы второй попутчик, кроме мистера Уиллингби.

– Мистер Уиллингби, между прочим, – единственная персона, которая имеет право показывать мне этот дом! А так как мы ехали в открытом экипаже, то в нем не было места ни для кого другого. Я еще не имела такого приятного утра в своей жизни!