Разум и чувство

Василь Карина

– То, что она самостоятельная и сильная личность, в отличие от вашей младшей сестры, я не отрицаю. Но это не мешает ей быть ранимой и одинокой, – настаивала его жена.

И, вспыхивавшая как костёр Франческа, тихая и незаметная, как лесной родник Элис взяли в нежное кольцо монолитную и одинокую скалу Джулию. Для завершения картины триумфеминату не хватало Милисент – капризной, легковесной и внезапной, как весенний ветерок. Но две замужние дамы решили не включать в свой кружок столь эгоистичное создание, которое своей глупостью и легкомыслием принесла бы только больше вреда, чем пользы. Они постоянно навещали Джулию. То, чтобы устроить незапланированный пикник, то, чтобы пройтись по магазинам и модным лавкам, то, чтобы выбраться посмотреть на выставки картин модных художников или зазвать на чай к своим знакомым. Джулия не была глупой и понимала причину этого. Она была неизменно благодарна и вежлива, но завоевать её дружбу или хотя бы поговорить по душам не удавалось. Нередко во время этих вылазок она встречала мистера Сворда, которого стала находить уже не столь поверхностным. Он оставил свою привычку таскать

с собой зеркало и любоваться своим отражением в нём по поводу и без. Эскапада, стоившая его отцу в своё время постельного режима, повлияла на него, слегка изменив его манеры и привычки. Не став более глубокомысленным, он стал серьёзнее относиться к жизни. Хотя на его весёлом нраве это не слишком отразилось. Так же он сменил свои сюртуки кричащих расцветок и фасонов на вполне приличные костюмы, перестав шокировать почтенное общество своим выбором одежды. А, видя его общение с маленькой Софией, предупредительность по отношению к дамам, она даже удивлялась, проникаясь к нему невольным расположением. Сам же Ричард, не отдавая себе отчёта, стал думать о Джулии всё больше, находя её внешность, особенно без очков, не столь противной и отталкивающей. Её верные суждения, ясность мысли, ум и отсутствие стремления завлечь его или приукрасить себя интриговали его. Он не привык к прямолинейности женских высказываний, что поначалу шокировало его, отсутствию суетной болтовни, едких сплетен и мишурности. Он наблюдал, правда, со стороны, как Джулия справлялась со всеми проблемами и хлопотами, выпавшими на её семью, без слова жалоб и просьб о помощи. Как и её брат, он начал её уважать, как сеньор Джованни, начинал видеть в ней равную, а не «всего лишь какую-то женщину» и как Франческа Баттон остерегался, не понимая её. Слишком суровую, холодную, непроницаемую и бесстрастную маску надела на себя девушка, чтобы молодой человек, не отдававший отчёта в своих зарождавшихся чувствах, мог проникнуть сквозь неё. Слишком много не неё свалилось, чтобы она могла поддаваться своим чувствам, когда есть столько дел по поддержанию репутации и финансового обеспечения своей семьи. Обеспечения, которое могла поддержать только она одна. Хотя Джулия и начала изменять о мистере Сворде своё мнение, но ещё не настолько, чтобы сменить эту свою маску или вовсе снять её. Она боялась быть неловкой, боялась быть осмеянной, боялась быть обманутой. Её сердечко уговаривало её сменить поведение или хотя бы быть мягче. Но разум убеждал, что это делать рано, что слишком много вокруг примеров лицемерия, предательства и как следствие этого разочарования и боли. А боли в жизни Джулии было достаточно. Не хватало ещё терзаться из-за мнения окружающих.

Глава 11

Мистер Сворд, наблюдая успехи Джулии, решил тоже попробовать себя на бирже. Благодаря его беспечности, но вместе с тем и удачливости он, к удивлению своего отца, достиг некоторых успехов, удвоив в относительно короткое время свой капитал. Сэра Сворда это несколько примирило с мисс Баттон, поскольку её советы в приращении капитала были весьма кстати. Однако он не перестал считать, что женщины ничего не понимают в деньгах и делах, приписывая успехи своего сына и самой мисс Баттон удаче первого и вовремя полученным сведениям из третьих рук второй. Благодаря общему делу, мистер Сворд и мисс Баттон часто пересекались в самых необычных местах. Ричард проникался к девушке удивлявшими его чувствами, находя у себя и серьёзность, и основательность, о которых раньше не подозревал. А Джулия в его обществе постепенно оттаивала душой, нередко улыбаясь его невольным нелепостям из-за невежества и забавляясь его открытым нравом. Каждый из них находил в другом то, что уравновешивало бы их собственный характер.

Со временем они стали находить приятность в обществе друг друга. Ричарда больше не раздражала серьёзность Джулии, в которой он нашёл чувство юмора, что в сочетании с острым умом делало девушку ироничной и язвительной. Это не всем нравилось, и Джулия старалась не демонстрировать эту сторону своего характера. Но она чрезвычайно пришлась по душе Ричарду, любившему хорошую шутку и высмеивавшему пошлость и напыщенность. И, видя его отношение, она в его присутствии стала менее холодна, радуя его своими точными замечаниями, серьёзными суждениями и забавными наблюдениями. В свою очередь Джулия стала находить, что весёлость характера вовсе не означает его поверхностности и глупости. Что отдыхать от серьёзных дел в незамысловатых развлечениях может быть вполне приемлемо. Она с тревогой наблюдала, что ненавязчивая опёка во время таких встреч ей совсем не неприятна. Что иногда она с нетерпением ждёт окончания своих дел, чтобы провести несколько часов в обществе мистера Сворда. Со временем она стала замечать, что ожидает его забавных записок или маленьких ничего особенного не значащих подарков – трогательный знак внимания доброго друга. Плававшая как акула в воде среди деловых вопросов и юридической казуистики, она была совершенно неопытна в вопросах любви. Она не знала, как расценивать поведение мистера Сворда и не знала, как назвать свои чувства к нему. Боясь запутаться и выставить себя в смешном свете там, где вполне ничего романтичного и не могло бы быть, она продолжала общаться с Ричардом как его добрый друг и старый знакомый, хотя это давалось ей всё с большим трудом. Чувства заставляли пылать её щёки, а разум крепко держал в узде язык и жесты. И всё это вместе приводило её в отчаяние своей двойственностью.

Милисент, полный профан в делах учёных, весьма успешно разбиралась в делах чувственных, и раньше старшей сестры поняла, что творится у неё в душе, хотя Джулия и прилагала все усилия, чтобы скрыть свои чувства. Обиженная ограничением средств и развлечений, Милисент, поддавшись злобе, решила досадить сестре, которую считала

виновницей своих бед вопреки всякому разумению. Повинуясь своей испорченной природе, она стала заигрывать с Ричардом, когда он появлялся в доме, навязывала ему мелкие пустяки, как новоявленная любовница, которой не являлась, но создавала видимость, вынуждала приглашать её на прогулки и танцы, создавая впечатление у окружающих своих более близких отношений, чем это могло бы быть между ним и её сестрой. Ричард Сворд, который начал находить удовольствие от общения с Джулией, оказался не готов к экспансии чувств младшей сестры, поведение которой начал находить всё более непозволительным и навязчивым. Искушённый повеса, он не хотел грубо ставить на место зарвавшуюся девчонку, полагая, что этим он обидит старшую сестру. Всё же родственные чувства есть родственные чувства. Будь на месте Милисент другая, он бы давно нашёл выход из столь двусмысленного положения. Но то, что она сестра женщины, которая ему всё более нравилась, делала его безоружным против столь откровенного поведения неуёмной девицы. Джулию же поведение Милисент не беспокоило. Она знала свою сестру и её порочность и эгоизм. Однако её ранило отношение к ней Ричарда. Она не понимала, почему он поддаётся на провокации и идёт на поводу у столь испорченного существа, хотя и замечала, насколько ему неловко и как он тяготится обществом её сестры. Её сердце, в которое уже заглянула любовь, истекало кровью, а разум говорил, что, как она была права, не открывшись ему. Что постоянство мужчинам не свойственно. Что в их отношениях с мистером Свордом не было ничего такого, что не выходило бы за рамки обычной светской вежливости. Разрываясь между сердцем и рассудком, чувствами и разумом, Джулия стала постепенно отдаляться от Ричарда. Что было не так трудно сделать, поскольку Милисент, движимая обидой, заполняла или старалась заполнить собой всё время мистера Сворда, доходя в своём скандальном поведении до границ приличий.

Мистер Сворд, прекрасно видел положение вещей и, если в чём заблуждался, то это в причинах. Он не был уверен в своих чувствах к мисс Баттон и совсем не знал, что к нему чувствует она. Поэтому в подобных обстоятельствах он просто не знал, как поступить. Появившиеся слухи о его пикантных отношениях с Милисент привели к сплетне, неизвестно кем и для чего пущенной, о том, что его брак с младшей мисс Баттон вполне вероятен. Милисент, когда её о том спрашивали, мило краснела и смущалась, не подтверждая, но и не опровергая сплетен. Сам Ричард Сворд только отмахивался от подобных слов, считая их глупыми недоразумениями, которые исчезнут сами собой так же, как появились. Отъезд по делам Джулии лишь подлил масла в огонь предположений, вызывая новые вымыслы и догадки. Хотя, к подобной нелепой ситуации он не имел никакого отношения.

Глава 12

Некоторое время отъезд Джулии прошёл незамеченным. Милисент отметила лишь, что ей стало свободнее общаться с мистером Свордом, а мистер Сворд был занят тем, что отбивался от навязчивого общества, объясняя и убеждая друзей, что жениться не собирается, и посещал биржу, чтобы приглядывать за своими внезапно появившимися капиталами и отдохнуть от навязчивой девицы. Поскольку у той посещение подобных мест вызывало скуку и ошеломление тем, в чём она совершенно не разбиралась.

В один из ставших редкими дней, когда он смог отделаться от Милисент во время спектакля в театре, он поспешил в дом Баттонов, чтобы навестить Джулию, принести ей извинения за их редкие встречи и отдохнуть в молчаливом обществе разумной сестры от легкомыслия, циничности и глупости младшей, её постоянной непрекращающейся болтовни и эгоизма. В былое время он был рад словоохотливости пустой девчонки, но со временем легковесность и бессмысленность её болтовни стала его утомлять, и он предпочитал спокойную тишину с Джулией нескончаемым пустым сплетням с Милисент.

Его встретила облачённая в привычный глубокий траур миссис Баттон. С того момента, как, придя в себя после своей горячки, она узнала о смерти мужа и ребёнка, миссис Баттон не снимала чёрных платьев с глухим воротом, чёрных шёлковых митенок и чёрного чепца с узкой лентой белых кружев. Столь же узкая лента окаймляла манжеты рукавов. Довершало картину огромное распятие на её монументальной груди, которое одним своим видом могло привести к покаянию толпу грешников.

Чопорно заведя обязательный разговор о погоде и глубокомысленно кивая на банальные фразы, миссис Баттон не прекращала вышивать какое-то ужасающе огромное полотно с религиозным сюжетом. Благосклонно, но с недовольством на лице выслушав несколько нервно высказанную мистером Свордом надежду на здоровье, на его вопрос о Джулии она сурово поджала губы.

– Моя дочь очень пренебрегает приличиями. Не дело благовоспитанной леди якшаться с клерками, грязными рабочими, адвокатами и прочим сбродом. Это неженское дело. Она слишком пренебрегает своим долгом. Ей уже давно пора выйти замуж, а не носиться по всему графству как какому-то посыльному.

Она быстро взглянула на мистера Сворда. Тот перехватил её взгляд, заметив в нём неодобрение. Миссис Баттон вернулась к вышивке. Поспешно выразив согласие, мистер Сворд поинтересовался местоположением Джулии в данный момент.

– Она уехала в …шир. Какие-то проблемы со строящейся деревней рабочих. Уоркинг, кажется. Зачем ей понадобилось этим бедным людям строить целую деревню – не пойму. Когда-нибудь эта руда там закончится, и деревня не понадобится. Деньги, выброшенные на ветер.

Поговорив на общие темы ещё немного и получив адрес Джулии в …шире, мистер Сворд откланялся.

Выходя от миссис Баттон, мистер Сворд задавался вопросом, какую руду и какая компания разрабатывает в …шире, что там так срочно понадобилась мисс Баттон и строительство деревни. Он не слышал ещё ни о чём подобном на бирже. И уж точно не мог взять в толк, что там может делать мисс Баттон, чем она может помочь и что предпринять.