Разум океана. Возвращение в Итаку
Шрифт:
Матрос прыгнул в сторону и бросился к двери.
— Стой! — крикнул Волков.
Штурвал продолжал вращаться, и «Кальмар» забрасывал отяжелевшую корму влево, разворачиваясь бортом к волне.
Капитан выбросил руку к штурвалу, больно ударили рукоятки по пальцам. Волкова откинуло в сторону, он с трудом удержался на ногах, остановил штурвал и, задыхаясь, перекладывал его влево, заставляя траулер выйти носом к волне.
Завеса упала, накрыв судно, напрягся и задрожал под тоннами воды «Кальмар». Казалось, ему не подняться больше на поверхность, но вот корпус тряхнуло, еще и еще, будто отряхивалась собака, завеса
«Надо прожить этот день, только один день, он не должен стать для ребят последним».
Усилилась килевая качка. Все труднее становилось удерживать траулер носом к волне. Одно неверное движение, чуть больше переложить перо руля, и «Кальмар» повалится лагом к волне…
«Команду «Спустить шлюпки! Экипажу покинуть судно!» я не подам, — подумал Волков. — Шлюпки примерзли к кильблокам. Да и времени нет. Все может случиться в считанные минуты, два-три сильных удара, и «Кальмар» окажется на борту. Плавная, медленная бортовая качка — это значит, что траулер больше не встанет, он превратится в плавающее бревно. Еще две-три волны — крен резко увеличивается, и судно — вверх килем. А потом двадцать-тридцать минут каждому… Может быть, кто продержится дольше…»
Снова и снова поднимались над судном серые завесы, на мгновение застывали, словно примеривались.
«Надо уходить, — подумал капитан. — Повернуться к ветру кормой и спускаться к зюйду. Там теплое течение, оно собьет лед, там плавбаза, архипелаг…»
Он свистнул стармеху в машину и, не выпуская штурвала, сказал, что пойдет к повороту на заднем ходу, пусть следят за перебоями машины, когда оголится винт.
И еще капитан распорядился: команде приготовиться к повороту, надеть шерстяное белье, нагрудники, быть наготове оставить судно, боцману заняться маслом и по команде слить его за борт, штурману жечь ракеты — место пустынное, но кто знает, лишних из машинного отделения отправить на палубу, зачем лишать их последнего шанса, словом, стоять по местам и быть готовыми к последнему повороту.
Стармех из машины сказал, что у него все готово и осадку на корму он сделал.
Волков подвернул немного вправо от направления ветра, поставил руль в положение «прямо», крепче сжал рукоятки штурвала, ожидая, когда волна ударит в перо руля, и дал машине малый назад. Мгновение траулер стоял неподвижно, сотрясаясь мелкой дрожью, затем корма стремительно побежала влево, полубак пересек линию ветра и покатился вправо. Ураган ухватил приподнятый нос «Кальмара» на левую скулу и стремительно поволок его.
Еще секунда — траулер встал бортом к волне, начался крен, но сильный вращающий момент уже развернул судно, и обманутая «Нора» из всех сил поддала «Кальмар» в округлую корму.
…— С новым годом, — сказал Крохайцев. — Давай выпьем с тобой, Олег Васильевич.
Они сидели в просторной каюте начальника промысла. Плавбаза укрылась от шторма в бухте. Здесь собралась вся флотилия. «Кальмар», ободранный, избитый, покачивался у борта плавбазы, его латала ремонтная бригада вместе с экипажем.
— С Новым годом? — спросил Волков. — Ах да, я и забыл совсем…
Матрос-буфетчик приготовил закуски и из представительских запасов Крохайцева поставил на низенький столик бутылку.
— Досталось тебе, поди, — сказал старик, открывая бутылку. —
Он налил по неполному бокалу и опустил ложечку в тарелку с оплывшими кубиками льда.
— Тебе со льдом, Васильич? — спросил Крохайцев.
— Теперь можно и со льдом, — ответил капитан.
«…Как давно это было, — подумал Волков. — Давно… Или мне кажется? Еще и года не минуло с тех пор. Новый год… Каким-то он станет для меня?»
Волков сделал три шага по комнате, подошел к столу, нашарил не глядя пачку сигарет и вдруг судорожно скомкал ее.
«Спокойно, капитан, спокойно, — сказал он себе. — Пока они лишь только прощупывают, так сказать, устраивают первое испытание, пробный камень вроде… Будут еще разговоры, угрозы, всякие штучки, о них ты читал и слышал, эти парни — народ изобретательный, верно, А ты наплюй на них, капитан, за тобой ведь сила… И тебя ведь уже ищут, «Кальмар» ищут, неделю ты не выходил на связь, по всему бассейну тревога, как ты мог забыть об этом?…»
Он вскочил на ноги и зашагал по комнате.
— Но пока суд да дело, надо и самому что-то придумать, — сказал капитан. — Придумать…
Он подошел к окну. Улица была по-прежнему пустынна, и только на самом углу склада, у поворота, торчал человек в черной кожаной куртке. Когда капитан выглянул в окно, человек мельком посмотрел в его сторону, затем повернулся спиной и вытащил из кармана пачку сигарет. Капитан отошел от окна и присел на край койки.
«Понятно. Только к чему это, мистер Коллинз?… Проще предупредить кого следует в порту, на аэродроме и на почте. Но что делать мне? Заявить протест? Ведь не все же здесь коллинзы, есть и честные люди… Проникнуть в муниципалитет и потребовать… Наверняка наши оповестили все приморские государства об исчезновении траулера «Кальмар». И местные власти должны знать об этом тоже… Надо попасть к мэру города. А тип под окном? Вот для чего он болтается тут! Мистер Коллинз и это учел».
В дверь постучали. Капитан не ответил. Стук повторился, и тогда вошел доктор.
— Что с вами, сэр? — спросил он. — У вас совсем потерянный вид. Если вы по поводу мистера Коллинза, то бросьте переживать. Это его работа. Но я не мог начинать действовать до тех пор, пока не определил вашей позиции. Согласитесь, что я совершенно не знаю вас и вынужден был полагаться лишь на интуицию, а она может подвести и таких старых морских чертей, как я. Теперь мне известен ваш ответ Коллинзу, надо браться за дело. Я сообщил властям, что вы нуждаетесь в дополнительном врачебном обследовании. Это даст нам время, чтобы связаться с посольством. Сейчас к вам придет один молодой человек — жених Джойс, можете ему доверять. А я ухожу и к этой истории не имею никакого отношения. Выше голову, капитан!
Когда через несколько минут в дверь опять постучали, капитан с готовностью отозвался.
Длинный тощий парень с нервным, подвижным лицом и громадными ручищами, вылезающими из-под обшлагов мешковатого пиджака, переступил порог палаты. Следом за ним в дверь проскользнула Джойс и спряталась за спиной парня.
— Питер Абрахамсен, — сказал, улыбаясь, вошедший, — мое имя Питер Абрахамсен. Репортер…
— Из столицы? — живо спросил капитан. Он почему-то решил, что помощь придет издалека, не представляя, чем могут помочь ему жители Бриссена.