Разум победит
Шрифт:
Выдали... авансом выдали. А бельишко она все равно не распаковала, найдя новый повод.
Поведя плечами - сирена голосила все громче, все натужней - Майор сдвинулся с места. К условной точке он не шел - бежал неуклюжей несолидной рысцой, прижимая к боку тонюсенькую папку. Внутри были бумаги. Пять страниц, писаных от руки. В них - два месяца работы, которые не имели значения. Но бумаги еще казались кому-то важными настолько, чтобы послать связного.
Он вынырнул из арки
– Вали отсюда, - сказал Майор, протягивая папку.
Связной выхватил ее и скрылся в подворотне. А Майор неторопливым шагом направился к площади. Огненные астры догорали в небе, посыпая город смесью пепла и желтой маслянистой крови.
Сирена откашлялась и завела:
– Пусть всегда будет солнце...
Эхо взрывов лупило по окнам. Стекла дребезжали, но держались. И Врочек тоже держался: одной рукой за стол, другой - за мизерикордию. Рука подрагивала, и клинок то опускался, то поднимался.
– Бей уже!
– рявкнул помощник, которому страсть как хотелось бросить все и спрятаться в бронированной утробе бункера.
– Бей!
И Врочек ударил. Неудачно. Клинок скользнул по лобовой броне и вошел в глазницу криво.
– Извини, - сказал Врочек, исправляясь. Со второго удара добивать - прежде с ним подобного не бывало. Но гранатомет, измученный допросами, был рад уйти.
Помощник тоже.
Ну и хрен на него. Сука. Все вокруг суки. Воюют, воюют, а Врочеку убирать...
Должно было получиться иначе.
Он вытер мизерикордию о халат и достал из кармана флягу.
– Соотечественники!
– голосом Лидера произнесла радиоточка.
– Наверное, это моя последняя возможность обратиться к вам: военно-воздушные силы Пепелац бомбят Столицу. Но в моих словах не горечь, а надежда. Я верю в судьбу нашей страны...
Здание содрогнулось, и стекла все-таки выстрелили, осыпав Врочека осколками. Они сияли, словно драгоценные камни.
Все должно было получиться иначе!
– Мы переживем этот мрачный и горький час. Знайте же, что не далек, близок тот день, когда вновь откроется широкая дорога...
– Вопрос, куда?
– сказал Врочек, допивая остатки спирта.
– Да здравствует народ!
– крикнули в ответ.
– И пусть гибель наша не будет напрасной! Наш подвиг кровью будет записан в анналы истории...
– В анале, - поправил Врочек.
Мать же вашу! Иначе все быть должно! Иначе!
– На баррикады, друзья, на баррикады! Ни шагу назад.
Врочек кинул флягу в ящик с останками и поднялся. Шел он покачиваясь. Под ногами хрустело. Из распоротой щеки кровило, а снаружи, перекрывая грохот канонады,
– Пусть всегда будет небо...
Колька видел, как летит снаряд, оставляя серый след на сером же небе. Вот распускаются костяные закрылки, выравнивая траекторию. Вот вздрагивает и раскалывается крыша, а после взлетает, подброшенная ударной волной. И стеклянная крошка дробью прошивает стены.
А Кольку опять не задело.
Здание, разорванное пополам, еще держалось, точно не желая верить в случившееся. А потом вдруг взяло и рассыпалось. И это было до того неправильно, что Колька оцепенел. Он так и стоял на площади, под ревущим репродуктором, прижимая к груди полученную папку и глядя на останки Штаба.
Где-то под ними находился бункер, попасть в который у Кольки не выйдет.
Опоздал.
Подвел.
А ему поверили... поручили... понадеялись... как на героя... не знали, что герой - не настоящий.
– Не стой!
– крикнул кто-то, выдирая папку из Колькиных рук.
– Пристрелят.
Пули и вправду свистели, разбиваясь с лету о камни мостовой.
– Двигай, двигай!
– кричали Кольке в ухо.
– На баррикады!
– Пусть всегда буду... йааа...
Мачту с динамиком все-таки сшибло.
– Ты кто?
– спросил Колька, глядя на нежданного спасителя. Тот был невысок, сутуловат, грязен и явно нетрезв.
– Кто ты такой?
– Врочек, - ответил Врочек, думая, на кой хрен ему было связываться с этим щенком: все равно до точки не доберется. Самому бы успеть.
А с другой стороны: зачем?
– Это... это секретные бумаги.
– Неужели?
Мальчишка дернулся к пистолету, такому же молоденькому и доходяжному.
– Сиди, - велел Врочек, раскрывая папку.
– А то пристрелю.
Бумаги он просматривал по верхам, злясь на неразборчивый почерк писавшего. Паренек сопел, но не дергался, только затылок взглядом сверлил.
– Вот, значит, как...
– Врочек закрыл папку и, не целясь, метнул в урну. Белые листы закружились на радость ленивым пулям.
– Но это же...
– Просто бумажки. Выпить хочешь?
Парнишка мотнул головой, не в силах отвести взгляд от погибающего отчета.
– Ну и правильно, что не хочешь, потому как нету. Вставай. Пошли.
– Куда?
– На баррикады.
К баррикаде Майор вышел первым и занял место у пулемета. Стрелял короткими очередями, не целясь, но просто давая знать о том, что точка существует. Врочек, протиснувшись между ящиками и мешками с песком, потеснил Майора.