Разум
Шрифт:
В душу способно закрасться желание несколько замедлиться в темпе, чтобы подольше оставаться такой привычной особью- отдельностью. Но эта выходка вынудила бы также застопориться всю причинно–следственную цепь подготовки борца с верховным конфликтом,31 что ставит под угрозу разрушения весь септон. Спрашивается, во имя чего слаженный массив зависимых персон должен отказаться от личного начертанного пути развития и стать на путь потакания случайной прихоти отдельного звена? Более того, одиночная ненаказанная шалость послужила бы затравкой для подражания, появились бы протестанты с намерением изменить мир, на отработку которого потрачена вечность. Для недопущения похожей ситуации свобода каждого звена цепи оразумления ограничена узкой свободой выбора направления движения исключительно в пределах принятых в септоне причинных отношений.
Для всех неподчиняющихся предусмотрен значительный перечень наказаний, призванных образумить упрямцев и направить их на их же предначертанный путь. Так что всякая попытка замедления, стопорения, увиливания или нечаянного заблуждения, как у нас на Земле, приводит к нарастанию наказательного давления.
Можно ли пройти отмеренный путь в ускоренном темпе, перевыполнить план и прийти туда, где не ждали? Такая возможность недопустима так же, как и отставание. Оразумление настолько тяжёлая ноша, что донести её к цели раньше срока не удастся никому. Тяжесть этой ноши понукает
Основой всяких действий является мировоззрение. Например, исходя из личного понимания выживания своего народа Моисей вложил в поступки кодекс «око за око». Иисусу эта нравственная норма уже не годилась и Он выдвинул мораль «не убий его». В теперешнее время снова придётся менять воззренческую установку и обращать внимание живущих на недопустимость «убийства себя» болезнями, агрессией, разрушением и отсутствием понимания сути движения разума. Мировоззрение — это категория бытия, пребывающая в непрерывном изменении, отслеживающая собой неумолимую поступь развития. Поднимаясь из глубины веков, череда мировоззрений подошла к нашему уровню понимания мира. И то, что обозначило современное воззрение людей, породило неустранимый антагонизм между возможным и дозволенным, следствием и причиной, сознанием и его формой, но самое опасное — оно не даёт возможности обоснованно выбрать дальнейший неуничтожительный вариант пребывания человека на планете. Ведь то, что составляет суть популяции, уж'e привело к отравлению воды, воздуха, лесов и почвы, к растрате ископаемых, к треснутому климату, к поголовному болению и безмозглому лечению, к недопустимым экспериментам, изуверским войнам и перенаселению. Если же трагичное положение не выровнять сейчас, то в дальнейшем ситуация станет неуправляемой. Если и далее в основу движения разума положить недостоверные сведения о мире, то движение землян прервётся разрушением и гибелью. Что же делать? В познании неизбежно наступает пора обобщения фактов. Сначала высказывается первоначальное суждение о возможной идеологии выстраивания новых событий в непротиворечивую закономерность и намечаются пути проверки её соответствия. После уточнения исходного положения формулируется рабочая гипотеза с дальнейшим тщательным выяснением её пригодности. После доработки она становится основой теории. Теория же — это венец всего познавательного пути.
Казалось бы, работа завершена и уже можно перевести дух. Но стоит лишь такому намерению зародиться, как словно из ящика Пандоры, появляются очередные данные, вынуждающие сначала усомниться в полноте теории, затем подвергнуть её дополнениям и, наконец, отвести ей роль частного случая в более совершенном воззрении. Но и оно недолго сможет украшать собой научный небосвод: вскоре дополненный вариант сам займёт собой же место фрагмента в очередном достижении.
Выходит, что теорию невозможно создать. Сначала основные её положения долгое время наполняют безответственную гипотезу, затем они короткий интервал восседают на пике науки, создавая иллюзию совершенства, и под натиском новых фактов падают с вершины до уровня мало почитаемого события. Отсюда вытекает, что надёжные знания отсутствуют вообще, ибо каждый сегодняшний успех уже содержит в себе своё отрицание. Какой же это успех, если он отрицается? Вся кружевная вязь науки состоит из враждующих лоскутов, а теории, нанизанные одна на другую, вместе составляют сплошную гипотезу, т. е. весьма приблизительные знания. Как же, опираясь на них, выбрать путь развития?
Это неустранимое противоречие: для выживания нужны надёжные знания, но их нельзя получить более надёжными, чем гипотеза. Тогда, для выхода из лабиринта следует гипотезе придать статус явления и установить градацию его оттенков. Можно ли, например, собрать самые достоверные сведения, считающиеся таковыми на сегодняшний взгляд, и на их основе предложить идею выдвижения в будущее? Можно! Но эта концепция сама окажется гипотезой, ибо такие понятия, как достоверность, путь выдвижения и суть будущего определяются исходя из прошлых знаний. Но они не содержат в себе показателя истинности. Более того, они считаются заведомо неполными, т. к. получены вчерашней методологией познания, лишь частично пригодной для исследования завтрашних проблем. Значит, частные, эпизодические, отраслевые или местные, или ведомственные, узко направленческие и прочие ограниченные гипотезы не в состоянии дать обоснованный ориентир для приложения разума. Совсем плохо: до прочной теории подняться не в силах, а кусочные гипотезы не годятся. Как быть? Ответ такой: если до теории не дотянуться, а от гипотезы не увернуться, то следует улучшать гипотезу. Каким образом?
Требуется создать обобщающую гипотезу, из которой непротиворечиво обязаны вытекать все подчинённые гипотезы убывающего востребования. Если в общей концепции найдут отражение основные вопросы бытия и они окажутся увязанными в согласующийся процесс вечного и безостановочного бега естества с названием развитие, то данную доктрину возможно принять для начальной ориентировки движения разума на планете.
Изложению такой гипотезы посвящены книги миры 31, сущее 34, неболение 32. Исходным понятием в изложении принято пространство. Оно проходит структуризацию, в результате которой образуются сущие. Они, уже во вторую очередь, порождают россыпь подчинённых пространств, в каждом из которых устанавливается конкретное бытиё. Для его обеспечения задействуются единые законы развития, обязательные для всех, кто существует. Одним из подчинённых миров является мир, к которому принадлежат люди. Сами же люди есть неизбежное, но этапное представительство сознания особого типа, призванного обеспечить устойчивость семимерного мира с названием септон. Люди обрели такой свой облик в объёмном мире и потеряют его на выходе из него. Данное преобразование формы есть следствие развития. Эта гипотеза увязывает в единый процесс людские достижения и заблуждения с их бедами и страданиями. Она содержит цель, путь и результат: минимизация тягот на единицу поумнения. Следствием такого подхода является достижение состояния осознания себя, своей роли в единении
Пример. Предложим представителям разных мировоззрений разработать кодекс учёного. Пусть за работу примутся язычник, иудаист, христианин, буддист, исламист, натуралист средневековья, инженер эпохи начальной машинизации, дарвиновский последователь, материалист, идеалист, коммунист, фашист … Не вдаваясь в подробности, можно утверждать, что все они подготовят разные документы, не только взаимно не стыкуемые, но даже противоречивые. Но как такое может произойти, если титул учёный обязывает отображать объект насилия в его исконном проявлении? Он ведь у всех один и тот же, и не зависит от настроения любителя вмешиваться в натуру. Значит, если бы учёный действительно обладал бы инструментом познания независимым от его взгляда на естество, то кодексы были бы одинаковыми. Возможно ли такое? Нет! Эта выходка обозначала бы или наличие третейной непогрешимой силы, или отсутствие развития. Оба варианты исключают необходимость совершенствования, что приводит к ненужности мира вообще. Но коль он есть, то потому и есть, что находится в движении, т. е. в развитии. А развитие связано с поиском, выбором, риском, ошибками и их устранением, что и наблюдается в научном отображении действительности. Значит, кодексы должны быть разными по условию накопительного характера познания.
Отсюда вытекает — всякое действие от самого простого до особо сложного и важного не имеет окончательной правильности или обоснованности, ибо оно непременно содержит в себе мировоззренческую этапность своего создателя. А посему: прежде, чем приступить к действию, следует увязать его значимость с мировоззренческим содержанием. И если вдруг такое удастся выполнить, то не возникнет зуд колонизации далёких планет и бомбардировки Луны, изменения направления течения рек, построения циклопических ускорителей и коллайдеров, квантовых ракет, клонов, химер, генных продуктов и много иного, что насаждают особи с пещерным мировоззрением, создавшие средства уничтожения. Людское мировоззрение — это оружие и, как всякое рукотворное сооружение, может быть направлено на благо или во вред. Выбор за людьми!
Пятая особенность мировоззрения людей — это абсолютизация времени. Человек настолько сжился с уверенностью, что весь мир вертится ради него, и если где–то что–то происходит, то это непременно имеет вид, понятный ему. Метр, секунда, герц, грамм, градус … в микромире и в далёких далях макромира остаются всё теми же, какими люди впустили эти величины в деловой оборот.
На заре становления трёхмерного разума достаточно было указать, происходило событие ночью или днём. Такая исчерпывающая характеристика времени удовлетворяла людей многие века. Но по мере преодоления конфликтов в рамках простейшей градации процесса изменчивости, люди умнели или иначе: развивались. И наконец, наступило такое состояние разума, при котором деление цикла на светлый и тёмный интервалы уже перестало устраивать. Развитие вынудило внести в свой обиход невероятное уточнение: появились дотоле невоспринимаемые градации — утро и вечер. Наличие четырёх отрезков подтолкнуло к мысли выделить как самостоятельную единицу мистической закономерности — сутки. Это стало озарением. Если к мысли о возможности представления суток как основной единицы отсчёта времени человечество шло десятки тысяч лет, то, укрепившись в таком намерении, всего за несколько тысячелетий прошло этапы солнечных, водяных, песочных, механических, электромеханических, радиофицированных, атомных и пульсарных вариантов суток. Каждый переход в понимании времени — не просто очередное техническое усовершенствование. Это оценка развитости существа с названием человек. Всякому его мировоззренческому состоянию соответствует своё отношение к времени. Может ли шумериец или вавилонянин принять время так, как его ощущал Галилей? Или наоборот: способен ли Кеплер сравниться с неандертальцем в восприятии времени? Если бы такое произошло, то это свидетельствовало бы об отсутствии развития. Но даже без особых усилий заметно наличие роста ума людей от века к веку, а в последние века даже от года к году. Отсюда вытекает: скорость течения времени определяется сознанием или иначе: развитостью существа, которого интересует феномен времени. Какое же оно в действительности это время? Для выяснения данного вопроса выберем площадку произвольных размеров и посадим на неё жильца. Пусть он окажется существом нулевого мира. В силу того, что он способен воспринимать только те события, которые направлены непосредственно на него, всё разнообразие среды отобразится на жильце лишь некоторыми воздействиями. Их окажется значительно меньше, чем распределено на остальной площади. Малый ум существа способен неторопясь осваивать события в непосредственной близости от себя. Несмотря на то, что событий вообще много, ему доступны лишь некоторые. Если предположить возможность охвата всего пространства с множеством событий в некотором усреднённом времени, то при обилии событий как следует поступить, чтобы в соприкосновение попали только отдельные? Нужно замедлить время! Тогда поток исподволь станет накатывать на жильца, предоставляя ему возможность оценивать его проявление согласно своим потенциям. Получается: много событий при тягучем времени то же самое, что мало событий при собственном времени. Значит, личное время жильца нулевого мира замедленное. Оно определяется развитостью особи, а также вытекающими из неё ощущением пространства и числом распознаваемых событий. Но это признаки координатности сознания или иначе: мерности сознания. Существо нулевого мира осваивает только одну нулевую координату и потому может отобразить в себе лишь события, расположенные на ней. Остальные координаты септона ему недоступны, потому не вызывают никаких ассоциаций и считаются нулевиком как несуществующие. Но коль их нет, то нет и потока ощущений. Время задаётся одной нулевой координатой, и это его наименьшее значение из всех возможных в септоне.31
По мере развития жилец освоит конфликты, проистекающие из нулевой координаты, во внешнем облике приобретёт приметы растения и станет поселенцем линейной области. Теперь на него накатывают события из двух направлений: нулевого и линейного. Их общее количество возросло и стало соответствовать очередным воспринимательным способностям сознания, хотя отношение осваиваемого пространства к способности понимания этого пространства по–прежнему равно единице. Возрастание числа отображае- мых воздействий эквивалентно убыстрению собственного времени. На таком же основании при повышении развитости составное существо из линейного мира перейдёт в плоскостной мир, населённый животными. Теперь на него навалятся события с трёх координатных направлений: нулевой, второй и третьей. Их количество возрастёт по сравнению с пребыванием в линейном мире. И поскольку все они подлежат усвоению, то способность усвоить возросшее число событий воспримется особью как ускорение времени.