Развал. Схождение
Шрифт:
— Это который Серафим? — осведомился Купцов.
— Них…! А откуда вы?! Я ведь сам только сегодня узнал.
Инспектор Петрухин наградил босса снисходительно-самодовольным:
— Ты мы ж работаем, господин начальник. Это только ваши подчиненные считают, что мы плодовые деревья, знамо чем, околачиваем. Между прочим, мы даже знаем, кто именно надоумил мадам Нарышкину обратиться к этому кудеснику.
— И кто же?
— Некто Ольга Глинская.
— КТО-КТО? — странно неадекватно среагировал
— Ольга Глинская. Ты чего, знаешь ее, что ли?
— Немного, — нехотя подтвердил Виктор Альбертович и поспешил сменить тему: — Так и что за фрукт этот Серафим?
— Позиционирует себя специалистом широчайшего профиля. Якобы волокёт и в тантре, и в фэншуе, и в приворотах, и в наворотах, — объяснил Леонид. — В общем, толчет черта в ступе.
— И небезуспешно. Толчет, — подтвердил Петрухин. — Вся клиентура — сплошь випы. Запись — на месяцы вперед. При этом никакой рекламы, принимает исключительно по рекомендациям. Ценник, соответственно, запредельный.
— За ценник я в курсе. Когда старик Нарышкин мне цыфири озвучил, я инда не прослезился. Подумал: «Во люди работают! А я тут, блин, с какими-то трубами. В каждый бакс зубами вгрызаюсь». Ладно, бог с ним, с Серафимом, хрен ему между… Что намереваетесь предпринять дальше?
— Мы тут с Дмитрием Борисычем, пока тебя, Виктор, дожидались, малость покумекали и решили, что лучше оперативного эксперимента в подобной ситуации ничего не придумать.
— Какого еще эксперимента?
Тут в брюнетовскую дверь постучали, и в кабинет заглянула секретарша Алла.
— Виктор Альбертович, извините. В приемной Лобков. Очень просит принять.
— Я ведь предупредил, что мы заняты.
— Я ему так и сказала. А он говорит: «Срочное и важное».
«Хозяин Всея Магистрали», хотя и скорчил в ответ недовольную гримасу, но тем не менее поднялся из-за стола и со словами «обождите, мужики» вышел в приемную.
А там, в приемной, томился нервный менеджер отдела сбыта.
Нервно сминающий в ухоженной ладошке прозрачный файловый кармашек с нервно же отпечатанным десять минут назад документом.
— Что у тебя, Владислав Антонович? Только покороче.
— Вот. Докладная.
Лобков достал из полиэтилена бумагу, протянул боссу и застыл в выжидательной стойке/позиции.
— Ты же видишь, что я без очков! Что это?
— По вине сотрудника службы экономической безопасности Петрухина сорван контракт с нашими поставщиками из Ростова, — чеканно выдал отскакивающую от зубов фразу менеджер.
— Сумма контракта?
— В районе полутора миллионов. Рублей.
— Я понимаю, что не баксов… Хм, прелестно… Да, а какова могла стать персонально твоя откатная доля?
— Виктор Альбертович! Да как вы могли такое
Праведному возмущению Лобкова, казалось, не было предела.
— Ты, наверное, хотел сказать «был», но «не замечен»?.. Хорошо, я на досуге изучу. Сей тугамент. Слушай, а у тебя какая официальная зарплата в конторе?
— А причем здесь?.. — растерялся менеджер. — Ну, где-то примерно пятьдесят пять. Грязными.
— Знаешь, сколько берет за один сеанс белый маг Серафим?
— Какой Серафим? Извините, я не…
— Ладно, это я так. О своем, — отмахнулся Брюнет. — Всё, Владислав Антонович, свободен.
Виктор Альбертович возвратился в кабинет и максимально осторожно опустился в начальственное кресло. Прислушался к ощущениям, тяжело и шумно вздохнул.
— Что, опять спина? — посочувствовал Купцов.
— Она. Хрен ей между…
— А чего от тебя хотел Владислав Антонович? — как бы между прочим поинтересовался Дмитрий.
— Да так, ерунда.
— И все-таки?
— Донос на тебя, Борисыч, подтащил.
— Даже так? Шустрый мальчонка, далеко пойдет.
— «С почином вас, Глеб Егорыч», — выдал глумливое Леонид.
— Если ты думаешь, Леонид Николаич, что это первый — то глубоко заблуждаешься. На тебя, к слову сказать, пишут не меньше.
— Оба на! А на меня-то за что?
— Был бы человек, а статья найдется, — расхохотался Петрухин. — Вот оно, бумерангом возвращающееся наше с тобой доблестное служивое прошлое. Как аукнулось, так и…
— Ладно, поржали и будя, — погасил смехострасти хозяин кабинета. — На чем мы остановились?
— На оперативном эксперименте.
— Ну, и что там у вас за эксперимент?
— Помнишь, Витя, финал «Собаки Баскервилей»? Когда сэра Генри ночью, после пьянки у Стэплтонов, заставили прогуляться по болотам?
— Допустим. И чего?
— Нам потребно, чтобы мадам Нарышкина еще раз скаталась за покупками в универсам «Всячина». Для чистоты эксперимента в гордом, разумеется, одиночестве. А мы это дело на свою камеру запишем, раз уж местные, эсбэшные, подвержены воздействию магических сил. А там — чем черт не шутит? Вдруг еще какая мистическая фигня приключится?
Виктор Альбертович задумался и озадаченно покачал головой:
— Даже не знаю, братцы… Нарышкина всяко может не согласиться. Ее ведь только-только в клинике в порядок привели. А тут — опять… А без Конан-Дойля никак нельзя обойтись?
— Нельзя, — убежденно сказал Петрухин. — Поэтому, давай, Витя, звони. Вот прямо сейчас. Только не мадам, разумеется, а Самому. Мужик он или кто? Пусть там… не знаю… пусть кулаком по столу стукнет, что ли? В конце концов, кому это нужно — ему или нам?