Разведчик Кент

Полторак Сергей Николаевич

Вечером во время ужина в ресторане при гостинице он впервые в жизни увидел военных в форме офицеров российской армии времен Николая II. Среди них выделялся генерал – это был атаман Шкуро.

Несколько дней спустя в этом же ресторане Кент видел и генерала Краснова, одетого в генеральский мундир, при орденах и медалях.

Но даже эти «высокопоставленные русские», как и большинство германских офицеров, обедали и ужинали в общем зале, где подавали кофе – суррогат с заменителем сахара: давала о себе знать война.

Подобные бытовые детали, быть может, не бросились бы в глаза, если бы не случай. Германский генерал, проживавший в соседнем номере, пригласил общительного «уругвайца» перекусить вместе

с ним в баре при ресторане, куда пропускали далеко не всех. Там подавали отменный коньяк и настоящий кофе, а закуски были такими, что не шли ни в какое сравнение с теми, что были в общем зале.

В первый же день пребывания в Берлине Винсенте Сьерра посетил «Дойче Банк», предъявив заместителю управляющего рекомендательное письмо от фирмы Людвига Махера. Удалось договориться о более тесном взаимном сотрудничестве, детали которого предстояло оговорить через несколько дней.

Но все это было делом второстепенным. Кент ни на минуту не забывал о необходимости установления контактов с группами Эльзе Штебе и Харро Шульце-Бойзена.

Разведчику их имена ничего не говорили. Центр не счел нужным информировать его о роде их занятий и других деталях. Возможно, это было и к лучшему: лишние знания – лишние волнения.

Лишь значительно позже Кент узнал, что Ильза Штебе еще в 1931 году была завербована советской разведкой, что работала на нее из идейных соображений, что действовала под оперативным псевдонимом Альта. В период вербовки она работала спецкором немецких и швейцарских газет в Варшаве. Десять лет спустя она занималась рекламой продукции мощной германской химической фирмы.

У Кента был ее адрес и номер домашнего телефона. Он позвонил ей. К телефону подошла мама и объяснила, что Ильза находится в Дрездене и приедет нескоро.

Такая ситуация была предусмотрена. Кент направился в пригород Берлина, где проживал Курт Шульце – радист резидентуры Альты.

Курт оказался дома. Обменявшись паролями, они радостно пожали друг другу руки, поскольку очень стремились к этой встрече. Жена Курта, Марта, занялась приготовлением обеда, а мужчины начали беседу. У резидентуры Альты отсутствовали программа радиосвязи с Москвой и шифровальный код. Об этом Кент знал из сообщений Центра. Как и более года назад, при встрече с Шандором Радо, Кент за несколько часов обучил Курта работе с шифром, который тот хорошо освоил. Передал Кент и программу радиосвязи.

После обеда, простившись с семьей антифашиста, он вернулся в Берлин. Теперь предстояло разыскать Шульце-Бойзена.

С помощью путеводителя адрес был найден быстро. Дом № 19 по Альтенбургер але был весьма представительным. Но Кент решил перенести встречу на следующий день: дело было серьезным, поэтому спешить не следовало.

Во второй половине следующего дня Кент доехал до ближайшей от Альтенбургер але станции метро и позвонил из автомата на квартиру Харро. К телефону подошла его жена Либертас. Из сообщения Центра разведчик знал, что она в курсе всех дел мужа и является его ближайшей помощницей. Взаимный обмен паролями и их голоса уже не пытались скрыть взаимной радости: они оба очень ждали этой встречи.

Либертас сказала, чтобы он приезжал немедленно. Кент не спеша направился к дому. Радовало, что у входа в подъезд не было швейцара. Но то, что он увидел в подъезде, заставило содрогнуться: на дверях каждой квартиры висели массивные медные таблички, а на них значились воинские звания и фамилии владельцев. На многих табличках красовалась фашистская символика, а напротив некоторых фамилий были указаны эсэсовские звания.

Разведчик лишь на секунду представил себе, что будет, если дверь ему откроет немецкий офицер и ледяным голосом спросит, что нужно здесь, в этом доме для армейской элиты, неизвестному иностранцу. Спина покрылась

холодным потом. Быстрым шагом Кент устремился вниз по лестнице, понимая, что совершил какую-то оплошность. Но на улице спокойствие и уверенность в себе вернулись к нему Пройдя несколько кварталов, он зашел в телефонную будку и опять позвонил Либертас. Не давая ей опомниться, сказал, что на улице стоит хорошая погода и поэтому лучше было бы встретиться на свежем воздухе, возле станции метро. Как бы невзначай он обронил фразу о том, что в ожидании встречи будет курить большую сигару, а в руке у него будет папка из крокодиловой кожи, точно такая, какую Либертас якобы хотела приобрести для своего мужа.

Либертас приняла «игру». Она сказала, что придет на встречу через несколько минут.

Вскоре Кент увидел в сумерках силуэт молодой женщины, уверенно направившейся к нему. Со вкусом подобранная одежда, приятное улыбчивое лицо, слишком сильное для женщины рукопожатие – вот те первые впечатления, которые появились у Кента в момент встречи [30] .

Разведчик представился как Вальдес. Они неспешно гуляли по улицам Берлина и вели беседу, как двое старых друзей. Либертас объяснила, что Харро часто работает за городом, но она ему позвонит, и муж на следующий день обязательно вернется в Берлин. Так что они с Вальдесом непременно встретятся. Встреча была назначена на следующий день в 20-00 у одной из станций метро. Смеясь, Либертас не без доброй иронии заметила, что ее муж легко узнает нового знакомого по великолепным сигарам и папке из крокодиловой кожи...

30

Из личных воспоминаний А. М. Гуревича, хранящихся в его архиве. С. 868.

В назначенный день и час Кент приехал на место встречи. На улице было темно, шел снег. Вскоре к нему подошел подтянутый оберлейтенант люфтваффе. Офицер уверенно протянул руку, произнеся одновременно с этим фразу пароля. Ответ он даже не стал слушать: вероятно, жена слишком хорошо и подробно описала ему Кента.

Только теперь Кент понял, что вчера не ошибся подъездом, что антифашист Харро Шульце-Бойзен и офицер германской авиации – одно и то же лицо.

Харро пригласил Кента к себе домой. Пока они шли уже хорошо знакомой разведчику дорогой, Шульце-Бойзен стал рассказывать о себе, о Либертас. Это не нарушало правил конспирации, поскольку гость и без того знал о них куда больше, чем нужно было бы для ареста гестапо.

Харро и Либертас познакомились на соревнованиях по парусному спорту. Это было летом 1935 года. Через год они поженились. Почетным гостем на их свадьбе был всесильный главнокомандующий военно-воздушными силами Германии, близкий друг Гитлера, Герман Геринг.

Имение матери Либертас – графини Торы – было рядом с имением Германа Геринга. Они часто встречались по-соседски. Первый летчик Германии наслаждался прекрасным пением графини (она обладала большим талантом певицы) и был очень любезен с ее дочерью.

Когда Либертас вышла замуж за Харро, графиня Тора решила позаботиться о карьере зятя, попросив Г. Геринга помочь ее новоиспеченному родственнику устроиться на престижную работу, учитывая то, что он окончил школу гражданских летчиков.

Надо заметить, что Шульце-Бойзен был из знатной семьи. По матери он был внучатым племянником гросс-адмирала кайзеровского флота Альфреда фон Тирпица – одного из родоначальников ВМФ Германии. Его отец был капитаном I ранга, во время Второй мировой войны служил в штабе германских военно-морских сил в Нидерландах. Мать Харро – фрау Мария-Луиза – была ветераном нацистской партии, вступив в нее задолго до прихода Гитлера к власти.