Разведчик Николай Кузнецов
Шрифт:
– Кузен? Хабен зи документ? – потребовал Зиберт.
– Яволь, герр офицер! – с готовностью ответил Гнидюк. Ему вдруг сделалось смешно. Но, однако, он продолжал игру. Вынув свой аусвайс, Гнидюк с готовностью показал его офицеру. Пауль Зиберт пробежал удостоверение глазами и воскликнул:
– Костополь?! Партизан? Ду бист партизан?! – приступил с допросом к гостю хозяйки пришелец-офицер.
Лисовская не на шутку встревожилась. Всплеснув руками, она начала разубеждать:
– Да нет же, господин Зиберт! Это мой кузен. Я его хорошо знаю!
– Век! – прикрикнул на хозяйку обозлившийся офицер и
– Завтра явитесь ко мне в гестапо! Я проверю, какой вы есть кузен!
– Я его знаю, прошу вас, герр офицер, отдайте ему документы… – с просительного тона Лисовская перешла уже на умоляющий. Последнее подействовало на немца.
Хозяйка быстро собрала на стол. И грозный офицер подобрел. Он даже пригласил «кузена», на которого только что кричал, к столу и предложил выпить «за победу нашего оружия».
Так началось знакомство Пауля Зиберта-Кузнецова с загадочной официанткой офицерского казино.
Кузнецов продолжал ходить в гости к Леле – Лисовской – как немецкий офицер, а Гнидюк – как партизан. Проверка Лидии Лисовской подходила к концу. Разведчики убедились, что имеют дело с человеком, который действительно всем сердцем хочет помогать в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, что Леля сотрудничает с гестапо по заданию советского командования.
– Лидия Ивановна, – рассказывает бывший партизан-разведчик Н. Я. Гнидюк, – начала работать под руководством Николая Ивановича. Работала Лисовакая в разведке очень плодотворно и сделала не меньше других разведчиков.
Счет открыт
После того, как партизаны сожгли в Цуманских лесах охотничий замок Коха, перепуганный гауляйтер поспешно убрался в Кенигсберг. У резиденции палача бешеными темпами началось строительство двух бомбоубежищ с бетонированными перекрытиями толщиной в двенадцать метров!
Советский разведчик-боевик, получив директивы командования, переходит к действиям. Кровавого Коха в городе нет. Но здесь остался его заместитель по политической линии – штатенпрезидент генерал Даргель. Нужно было уничтожить его.
На легковой машине «оппель-кадет» Пауль Зиберт отправился на охоту за «идеологом» нацистов. За рулем сидел Николай Струтинский, вторым пассажиром – партизан Иван Калинин с автоматом наготове.
Когда «оппель», мягко шурша шинами, плавно остановился в центре города, недалеко от резиденции гауляйтера, в рейхскомиссариате и других учреждениях начался обеденный перерыв. Кузнецов бросил взгляд на часы:
– Сейчас появится. Немцы – народ пунктуальный.
Генерал Даргель, по наблюдениям разведгруппы, в обеденный перерыв часто ходил домой на обед. Его сопровождал адъютант, который нес неизменную коричневую папку. Остановка машины в центре города, в запретной зоне, вблизи резиденции Коха могла вызвать неудовольствие охраны. Здесь проходили члены фашистского правительства оккупированной Украины. Район был насыщен агентами гестапо. Поэтому шофер выскочил из машины, приоткрыл капот и начал там постукивать ключами. Офицер со скучающим видом, стоя у машины, покуривал сигару. Что поделаешь! Остановились случайно. «Оппелю» потребовался ремонт, а шофер напрашивается получить хороший нагоняй за халатное отношение к службе. Второго пассажира с улицы почти не видно.
Генерал появился на перекрестке неожиданно. Высокий, сухопарый, он размеренно шагал по тротуару. Рядом с ним адъютант с коричневой папкой. (Все приметы налицо!) Таким Даргеля и описывала Валя Довгер.
Когда генерал показался, Николай Иванович сказал по-русски:
– Идет!
Генерал обратил внимание на офицера и шофера, стоявших у автомобиля. Это была первая мелочь – ошибка в начале операции. Нервная система разведчика была напряжена до предела! Впервые средь бела дня в центре фашистского муравейника он должен был расстрелять матерого палача.
Кузнецов коротко бросил Струтинскому:
– Заводи машину!
Струтинский быстро сложил ключи, кинул в ящичек – и за руль!
«Вж-жжи-и!» – заскрежетал вхолостую стартер, но мотор не работал. Еще раз отчаянно нажал на стартер. Машина по-прежнему молчала. Генерал уже скрылся за углом.
Кузнецов недовольно взглянул на шофера, но, заметив, что он начинает нервничать, спокойно сказал:
– Я, Коля, пойду, а ты следуй за мной.
Вышел из машины и быстро пошагал в сторону, куда ушел Даргель.
Струтинский – к капоту. Пошарил глазами в моторе. Так и есть! Когда возился под капотом для отвода глаз, задел, видимо, рукавом краник бензопровода и перекрыл горючее. А, черт!..
Мотор взревел, и «оппель» рванулся с места, как бешеный конь. Струтинский в горячке так разогнал машину, что, когда впереди вдруг вырос человек, нажал что есть силы на тормоз. «Оппель» остановился чуть не в полуметре от генерала и его адъютанта, пересекавших перекресток.
К опешившему генералу подскочил обер-лейтенант (это был Кузнецов), за ним кинулись другие офицеры, агенты в штатском – все, кто шел в это время следом за генералом и был очевидцем происшествия. Офицер-гестаповец уже открывал правой рукой кобуру: шутка ли в деле! Какой-то шофер чуть было не задавил генерала.
Первым закричал на Струтинского пришедший в себя генерал:
– Куда прешь, негодяй! Ты, что, не видишь?…
В воздухе повисли возмущенные крики.
Струтинский побелел. «Провал! Операция сорвана. Возьмут или не возьмут? Как будет действовать Зиберт?» – эти мысли молнией пронеслись в его голове. Он клял себя за оплошность.
Но Кузнецов кинулся к Струтинскому и, потрясая кулаком, начал осыпать его отборными ругательствами. Тут он использовал немецкий язык как следует! Кричит: «Как ты смел, негодяй, подвергать опасности жизнь генерала?» Шофер стоит перед обер-лейтенантом Зибертом навытяжку, по стойке «смирно», как и полагается немецкому солдату.
Кузнецов поворачивается к генералу и убедительно просит:
– Герр генерал, примите мои глубочайшие извинения, извинения офицера-фронтовика. Шофера же я накажу, чтобы он впредь не дремал за рулем.
Все разошлись. Генерал удалился вперед по тротуару, в сторону своего особняка. Немного погодя, Кузнецов негромко сказал Струтинскому:
– Коля, я иду за ним! Когда буду рядом, ты сразу подгоняй машину.
Он быстро зашагал следом и снова оказался рядом с генералом. Когда машина поравнялась с ним, Кузнецов выхватил вальтер и в упор расстрелял «рейхснемцев». Первым упал генерал, на него повалился адъютант с папкой…