Разведчик. Медаль для разведчика. «За отвагу»
Шрифт:
Пока Игорь спал, Николай придрёмывал вполглаза. Темно, много ли увидишь? Уже поутру стало видно — техника стоит. Кое-где пушечные стволы торчат, а где башни.
Николай Игоря растолкал.
— Танковый батальон, похоже, стоит.
Игорь присмотрелся.
— Дай бинокль.
Бинокль был один на двоих. В поиске каждый грамм после перехода на много километров килограммом покажется. Игорь не спеша всю деревню или село осмотрел. Село от деревни отличалось наличием церкви. Но, поскольку колокольни высокие, видны издалека и являются отличным ориентиром для корректировщиков, немцы, как и наши, их взрывали в первую очередь.
— Точно. Судя по количеству машин, батальон. А по дульным тормозам —
— Неуж «Тигры»?
— Откуда им здесь взяться? Не исключено — «Насхорны».
«Насхорны» — самоходные орудия с довольно мощной пушкой, такой же как на «Тигре».
Впрочем, на «Пантерах» пушка была немного слабее, но опасность для нашей бронетехники представляла не меньшую.
Игорь сорвал травинку, понюхал, пожевал.
— В село пойду.
— У тебя документов немецких нет. А если патруль? Про ГФП ихнюю забыл?
ГФП — гехайм фельд полицае, аналог нашего «СМЕРШа». Действовали также жёстко и толково.
— Если здесь лежать, много ли узнаем?
Игорь встал, поправил форму, одёрнув куцую курточку.
— Автомат на левое плечо повесь.
Наши бойцы носили оружие на правом плече, немцы на левом. Даже рукоять затвора на машиненпистоле МР 38/40 была с левой стороны.
Игорь автомат перебросил.
— Вроде в порядке. Ни пуха.
— К чёрту.
Это было обычным напутствием и ответом разведчиков, как у моряков — «семь футов под килем».
Игорь сделал крюк, по лесу вышел к грунтовке.
Подождал, пока проедут машины. Что немецкому солдату в лесу делать? Подозрительно будет, тем более он один. На въезде в село никакого поста или патруля. Прошёл неспешно до конца. Точно, самоходные орудия «Насхорн» в количестве двадцати шести штук. Какое-то подразделение связи, потому как на крышах грузовиков складные антенны видны, но не пеленгаторы, у них антенны другие.
А ещё госпиталь, судя по немцам с повязками и пробегающими санитарами. У них поверх формы белые халаты одеты. А вот штаба не видно. У штаба обычно часовой, мотоциклы или легковые автомашины, применительно к фронтовым условиям у наших «Виллисы» или ГАЗ-47М, а у немцев «Кубельвагены» или «Хорьхи». Дойдя до конца села, повернул назад. Штаб всё же был — в избе, временный, самоходного подразделения. Потому что, когда Игорь назад шёл, перед одной избой выстроились самоходчики. Форма как у танкистов — чёрные короткие курточки, пилотки. У немцев самоходные и штурмовые орудия относились к танковым частям, а в Красной Армии числились за артиллерией и форма была соответствующей. Причём, как понял Игорь, в строю стояли командиры машин. Если бы построили весь батальон, военнослужащих было значительно больше.
Любое подразделение в армии, начиная с батальонного уровня и выше — полк, бригада, дивизия — имеет штаб и, кроме командира, имеется начальник штаба и соответствующий штат. Штаб — это голова подразделения, его мозг.
Всё это Игорь ухватил мимолётным взглядом, рассматривать нельзя, привлечёшь ненужное внимание. Солдат в любой армии обязан заниматься делом, а не бродить бесцельно. Для любого командира незанятый делом солдат — как красная тряпка для быка. Зайди в курилку, затянись самокруткой и ни один старшина тебя не тронет — перекур. А если рядом с курилкой стоять будешь, обязательно припрягут. Мало ли у ротного старшины дел найдётся? Ящики переставить, сапоги на складе пересчитать, покрасить что-нибудь. У выхода из села аккуратно осмотрелся, не следует ли кто за ним? Уже с грунтовки, отшагав метров триста, нырнул в лес и вдоль опушки, укрываясь за деревьями, к Николаю.
— Что высмотрел?
— Танковый батальон, самоходки. Госпиталь, подразделение связи — машины с антеннами.
— Может связь танкового батальона?
— Зачем? На самоходках свои рации стоят,
У немецких самоходчиков роты были, как у танкистов, а у наших самоходчиков — батареи, по — артиллерийски.
— Итак, что мы имеем? Или штабиста самоходчиков брать или радистов этих пощупать. На кой чёрт они здесь стоят?
У радистов коды и шифры, журнал радиограмм. Для нашего командования сведения ценные, особенно для дешифровщиков. Но у радистов не бывает карт с расположением позиций, частей. Они только у строевых командиров, да и то начиная с комбата.
Судили-рядили долго. Понятно, что штабист самоходчиков, да ещё если с картой — «язык» ценный. Только взять его сложнее и опаснее. Рядом с избой, где штаб батальона, самоходки и личный состав. Учини перестрелку — сомнут числом, их около двух сотен. Понятно, на самоходке за ними гоняться и из пушек вслед стрелять не будут. Но у самоходчиков автоматы и пулемёты есть, кроме личного оружия — пистолетов. Устраивать захват пленного со стрельбой, занятие безумное, для самоубийц. А получится ли взять тихо? Скорее всего, командир или начальник штаба ночуют там же, в штабе. Село небольшое, свободных изб нет.
Решили понаблюдать. Всё равно белым днём активных действий предпринять нельзя. Для лучшего обзора Игорь на дерево забрался с биноклем. Только интересующая их изба другими заслонена. Игорь спустился, предложил Николаю.
— Давай по лесу к задам деревни подберёмся. Штаба не видно. Да и если брать будем, сподручнее получится.
— Кто бы был против. Предлагаю пока подхарчиться, всё груз меньше будет, да и воевать сытым лучше. Я вот лично есть хочу.
Съели по большому ломтю солёного сала с хлебом, запили водой из фляжки. Были ещё две банки консервированной американской колбасы и немного хлеба. Решили приберечь на вечер.
Аккуратно перебрались на зады деревни, где огороды, хозпостройки, вроде сараев, свинарников и туалетов. Они всегда на отшибе. Вот туалет разведчиков больше всего интересовал. Туда без охраны ходят, самое удобное место для захвата. А кроме того, при посещении нужника человек расслаблен, зачастую без оружия идёт.
Игорь высмотрел избу штаба, почти напротив её на дерево влез. Отлично двор виден даже без бинокля. Пятьдесят — семьдесят метров дистанции всего. Но вести себя надо тихо и скрытно. Часовой у штаба сменился в шестнадцать часов, значит следующая смена в двадцать. У немцев наряды летом по четыре часа стояли, зимой по два. Через время успевший вздремнуть Николай занял место Игоря на дереве. Брать надо вечером, все постройки во дворе должны быть изучены. Вдруг писарь штабной в сараюшке спит? Всю операцию сорвать может.
Немцы к полевой кухне потянулись, за столы расселись. Едой запахло. Разведчики только слюни сглатывали. Одна партия самоходчиков сменяла другую. Насытившиеся курили в сторонке, разговаривали, хохотали над шутками. Николай зло прошипел.
— Как на учениях у себя в фатерлянде.
Вроде не война, а прогулка.
Игорь палец к губам приложил. Он прислушивался, о чём самоходчики говорят. Ветерок лёгкий периодически звуки в сторону относил, дистанция до немцев велика, а тут ещё Николай мешает. Но по отрывкам понял — завтра батальон выдвигается. Вопрос — куда? Самоходки мощные, сильная пушка 88 мм, как на «Фердинандах», ходовая часть от танка Т-IV. Но двигатель и водитель спереди, боевая рубка сзади. По компоновке и внешнему виду смахивает на советскую СУ-76 или «сучку», как её звали в войсках, только крупнее. Использовалось, как средство борьбы с танками. На фронте были случаи, когда «Насхорны» удачно отбивали атаки танков с дистанции в пять тысяч метров. Если такой батальон займёт позиции близ передовой, может сорвать наступление на участке фронта или наши танкисты заплатят многими жизнями.