Разведчики и резиденты ГРУ

Кочик Валерий Яковлевич

В 1931 году, по командировке Совсиньторга поехал в Кашгар, где работал в торгпредстве. Там и произошел его первый контакт с разведкой. Представитель советской военной разведки, узнав, что Литвин владеет английским языком, попросил его переводить документы, которые доставляли его агенты из консульства Великобритании (в то время англичане активно поддерживали басмачей, так что это было весьма актуально). Опытный разведчик положительно оценил работу своего переводчика, так что после возвращения в Москву в 1933 году Литвину предложили перейти на работу в разведку. И в 1934 году беспартийный внешторговец Залман Литвин был зачислен в Разведупр РККА в качестве состоящего в распоряжении начальника Управления вольнонаемного

сотрудника.

В то время решено было формировать резидентуру в Северном Китае, в городах Пекин и Тяньцзинь. В эту резидентуру предполагалось послать Литвина на должность заместителя руководителя. Интенсивные занятия с новым разведчиком велись по нескольку часов в день, чтобы как можно глубже ознакомить его с премудростями разведработы. Были тщательно разработаны маршрут поездки, «легенда», задачи. Через три месяца подготовка была закончена, и Литвин отправился в Китай через США.

В Соединенных Штатах он стал представителем американской фирмы, что давало право открыть ее филиал в Китае и продавать продукцию фирмы на всей его территории. Это было хорошее основание для легализации в стране. Несколько хуже было с документами: Литвин имел финский паспорт, притом, что он не знал ни слова по-фински. Правда, единственным представителем этой страны в Северном Китае был в то время «почетный консул», который тоже не знал финского языка. В этом ему повезло.

Как раз в то время началась японская агрессия — войска Японии вторглись в Северный Китай. Разведчики должны были снабжать Москву информацией о действиях японских войск, и им это вполне удалось: Центр всегда знал о составе, дислокации, вооружении и действиях японцев. В качестве «финального аккорда» разведчики отправили подробное донесение о Квантунской армии. Кроме того, по заданиям Разведупра РККА Залман Литвин выезжал из Китая в Монголию и Корею. Тогда же, в Харбине, Литвин женился на Буне Генаховне Файбусович, женщине, которая разделила с ним нелегкую жизнь разведчика-нелегала.

В 1936 году супруги вернулись в Москву. К тому времени Залман Вульфович уже был зачислен в кадры Красной Армии и 24 января 1936 года ему присвоили воинское звание техник-интендант 1-го ранга (Соответствовало званию старшего лейтенанта строевых командиров.). В столице Литвины пробыли лишь несколько месяцев. В 1937 году Залман Литвин, получивший оперативный псевдоним «Мулат», выезжает на самостоятельную работу — нелегальным резидентом — против того же противника, но на другой конец света, в США. Пока что задачу перед ним ставили непростую, но достаточно узкую. Он должен был создать агентурную сеть для связи с нашей разведкой в Японии. В Лос-Анджелесе тогда существовала большая японская колония, многие члены которой имели родственные и деловые связи с соотечественниками в стране Восходящего Солнца. Поэтому-то и было принято решение о создании резидентуры в этом городе, для вербовки японцев, проживавших в США и американцев, имевших тесные связи с Японией.

В Лос-Анджелес Литвин прибыл в 1938 году и поступил в пристижный Южно-Калифорнийский университет, где было много японских студентов. К тому же университет был серьезным исследовательским центром. Прибыл он в город с канадским паспортом на имя реального человека — Игнасия (по-польски — Игнация) Самуэля Витчака, который в 1930 году переселился из Польши в Канаду и спустя шесть лет получил гражданство этой страны. Когда в Испании началась гражданская война, настоящий Витчак прибыл туда для защиты Республики, воевал в составе Интернациональных бригад и считался погибшим в бою. Поэтому его документы использовали для легализации Залмана Литвина.

Первый год он учился в качестве вольнослушателя, без права получения диплома. Тогда ему пришлось нелегко. Все силы Литвин тратил на учебу, ни на что другое времени не оставалось. Но, успешно сдав экзамены, он стал полноценным студентом — отличником.

Это дало ему право вступить в специальную организацию отличников «Фай Бета Капа», отделения которой существовали во всех университетах.

Общительный Витчак неуклонно расширял контакты со студентами. Являясь учащимся факультета политических наук, он регулярно принимал участие в семинарах. «На этих семинарах проходили дискуссии по различным проблемам, — писал он позднее в воспоминаниях. — Именно здесь в выступлениях студентов раскрывались их взгляды, в том числе и политические. Я внимательно приглядывался и прислушивался к таким выступлениям и делал для себя соответствующие выводы о том, с кем следовало бы сойтись поближе и кто мог бы помочь мне в решении стоящих перед резидентурой задач». Резидентуру он создал еще в 1938 году, тогда же сумел наладить и курьерскую связь с Японией.

В 1942 году он окончил университет, получив степень бакалавра, а через год — магистра политических наук и стал помощником профессора, позднее принимал участие в приеме экзаменов у студентов. Его авторитет и количество знакомых росли неуклонно. Постепенно Литвину удалось создать резидентуру, в составе которой было 10 агентов, как японцев, так и американцев. Причем все они работали на идейной основе, будучи антифашистами, и все отказывались от денежного вознаграждения.

После начала Великой Отечественной войны задачи резидентуры изменились. Теперь надо было добывать политическую и техническую информацию, которой американцы не хотели делиться с Советским Союзом, и которую СССР очень хотел получить. Это были материалы по авиастроению, радиотехнике, судостроению, военной промышленности, ну и, конечно же, политические. Работа шла хорошо. Положение Литвина в университете стало укрепляться. Он преподавал государственное право США, историю современной цивилизации, международное право, готовился к защите докторской диссертации в американской дипломатической академии в Вашингтоне. Ничто не предвещало беды.

Спасибо прессе — она спасла «Мулата» от ареста. Купив канадскую газету (ведь он числился канадцем), Литвин на первой полосе увидел огромный заголовок, извещавший о сенсации: «Перебежчик из ГРУ раскрывает русскую шпионскую сеть в Канаде». Газетчики извещали весь мир о предательстве Игоря Гузенко, шифровальщика советского посольства. Гузенко знал и о нем, поскольку через канадскую резидентуру решался вопрос о приобретении для Литвина нового удостоверения личности. Дело в

том, что настоящий Витчак выжил и в 1945 году вернулся в Канаду.

Литвин сел в машину, проверился и тут же обнаружил за собой плотную слежку. Ни уйти, ни встретиться с кем-либо из своих уже было невозможно. Впрочем, арестовывать его американцы тоже не имели никаких оснований. Разведчик легко мог предугадать действия своих коллег из ФБР. Они будут следить за ним, выявлять связи, постараются поймать на контакте с официальными представителями СССР. Нет, ареста пока можно не опасаться, однако способ уйти надо искать.

Он вернулся домой. Несколько громче обычного — для установленного, скорей всего, где-нибудь в квартире «жучка», сказал, что научный руководитель из Вашингтона прислал великолепный отзыв о его работе — и молча показал жене статью о Гузенко. Та все поняла.

На следующий день было воскресенье. Они поехали отдохнуть в горы и там, без микрофонов, смогли обсудить ситуацию. В понедельник Витчак попросил у университетского начальства разрешения съездить в столицу, к своему научному руководителю. На самом деле он ехал на свидание с представителем центра.

Дальше было так. «Витчак добрался на такси в Брукленд и устроился в отеле. В столице Витчак с первого же телефона-автомата позвонил по известному ему номеру. Когда на противоположном конце сняли трубку, произнес: „Будьте любезны, доктора Роди“. Ему вежливо ответили: «Очевидно, вы неправильно набрали номер…