Разведенка. Как я мужика искала...

Лакс Айрин

— Ну нет, — злюсь. — Я двадцать четыре года в браке только и делала, что кивала, вознесла мужа на пьедестал. Поклоняясь ему, как идолу! Теперь больше ни за что так не буду делать… Ни один представитель мужского пола больше не займет столько места в моей жизни.

— Кроме того самого, да? — хмыкает Денис Александрович. — Вот только в мясорубку сложного развода моего брата тащить не надо, ок?

— Да кто его тащит? Он не баран на веревочке! И кому ещё от него отбиваться придется?

— Ой да брось… По тебе же заметно, как тебе нравится внимание зеленого юнца, ловишь его восхищение и сияешь.

— Это, что,

плохо?

Я едва не задыхаюсь в разговоре с этим чурбаном. Он бьет по-живому, потому что искренне переживает за близкого человека, оттого его замечания такие меткие и прицельные.

— Так, останови машину. Останови! — требую я.

— Где? Ты видишь тут знак парковка разрешена? Нет? Я вот тоже не замечаю.

— Я на светофоре выскочу.

— Ещё чего! Сиди ровно, я довезу тебя до дома и даже, блин, до двери квартиры провожу, ясно? Чтобы спать спокойно!

— Кажется, я поняла. Гиперответственность, — щелкаю пальцами. — Лечись, Денис Александрович. Пока не схватил сердечный приступ в сорок один год.

— Ну, стерва! Вот же… сучка, какая стерва.

Он возмущен или.... восхищен?

Глава 21

Лиза

Остаток дороги проводим в тишине. Быстро поблагодарив Кочеткова, я выскальзываю из салона машины. Косточка ноги больно врезается в бортик туфли. Кажется, я всё-таки натерла себе ноги до мозолей. Больше всего хочется снять туфли и пойти без них, но не хочу выглядеть городской сумасшедшей в глазах Кочеткова.

Он, к слову, выбирается следом за мной.

Может быть, ограничится тем, что остановится у подъезда?

Нет, Кочетков заходит за мной, словно тень.

— Меня не нужно провожать до квартиры. Я не заблужусь!

— Да помолчи ты уже.… — устало накрывает глаза пальцами Кочетков. — Я просто проконтролирую, чтобы ты без приключений добралась и вошла в свою квартиру.

— Ещё в квартиру зайди, ага. И под кровать загляни, и в шкаф… А то вдруг придурок вскрыл замки и вошел?

Кажется, Кочетков всерьёз задумался над моими словами. Вот чёрт….

— Чего ты боишься?

— Того, что придурок вскрыл замки и вошел! — отвечает он, повторив мои слова с озадаченным видом.

— Нет, я не про себя.

Боже, как долго ждать лифт. Кажется, кто-то буквально за полминуты до нас вошел и едет на один из верхних этажей.

— Я недавно прочитала, что за каждым проявлением сверх чего-то скрывается страх. Гиперопека, гиперответственность… Я спросила про тебя самого. Чего ты боишься, что скрываешь за своей гиперответственностью и желанием все контролировать? Контроль всего на свете — это иллюзия, а близкие… те так вообще ненавидят, когда их стерегут всюду и направляют командами, как непослушных собак.

— Ты что-то об этом знаешь?

— Ага.

Наконец-то лифт поехал обратно, вниз.

— Мамочка всех допекла. Мой сын, ему кстати, столько же лет, сколько Арту, общается со мной сквозь зубы и даже не хочет прилететь на свой ДР. Дочка, гуляя то ли с ухажером, то ли просто со знакомым, предпочла сделать вид, что не видела меня. Это… тошно, Денис Александрович. У тебя есть все шансы остаться одному, совсем одному, как я, — улыбаюсь с безуминкой Кочеткову, который не перебивает, слушает, впитывая каждое мое слово. — Никому

не нужная, погрязшая в заботе о других и не представляющая, чего хочется мне самой….

Шагаем в лифт, я называю нужный этаж, Кочетков тыкает на кнопку.

— Так ты ещё и девушка в депрессии, занятно!

Конечно, он не хочет со мной откровенничать, поэтому выбирает стратегию закуситься в ответ.

Но несмотря на это, я внезапно стала в его глазах уже девушкой. Не тетка!

Прогресс на лицо…

Старший брат Арте.мия смотрит на меня с интересом, вот только этого мне сейчас не хватало для полного счастья.

— Я не в депрессии. Я после сложного развода.

— Считай, в депрессии, — усмехается и прикрывает на миг глаза.

Когда тяжелый взгляд мужчины обращен него самого, он кажется даже приятным, намного более привлекательным, чем когда смотрит недобро.

— Тебе, наверное, муж изменял, — заявляет Кочетков.

— Ах да, я похожа на клушу, которой можно изменять, на дурочку, которая этого не замечает у себя под носом.

— Вообще ты похожа на человека, который ещё не отпустил и тащит тупую боль расставания на себе, как уродливый горб. Ты похожа на человека, который долго не может заснуть, пока в голове жужжат все эти вопросы: «Почему? Что во мне не так?» Я знаю это состояние, потому что сам пережил подобное. И давай не будем про слепых и доверчивых глупцов, ок? Моя жена трахалась с младшим братишкой на протяжении полугода, а я ничего не замечал и продолжал ходить рогатым оленем, если бы не приехал как-то пораньше, а она стоит раком и повизгивает, как шлюха, пока ее трахают.

Я представила эту картину и меня чуть не затошнило. Внутри поднялась темная, яростная волна. Не представляю, как бы отреагировала я сама, если бы застукала Лешу прям на горяченьком с какой-то девкой… Да я бы обоих убила!

— И после этого ты все ещё заботишься о брате? Чёрт, это…. Даже не знаю… Слишком благородно и недоступно для моего уровня, вот.

— Забочусь, конечно. А как же иначе? Я знаю его с годика. Мелкий шкет был такой… На хрен никому не нужный. Наши предки сошлись, уже имея детишек. Роман был бурным, но так же быстро стух, как и начался. Они начали грызться и быстро разбежались, но остались жить в соседних квартирах. Мамка Артемия часто уходила на гулянки и оставляла его одного. Запрет его в квартире и понеслась манда по кочкам! Как-то на сутки пацана оставила. До сих пор помню, как однажды я вечером вернулся и услышал, что кто-то плачет снаружи. Детский плач! Рванул на балкон, он лежит на полу балкона их квартиры, в одних трусах. Уже даже не плачет, а скулит. Балбес просто вышел на балкон и дверь захлопнулась. Хрен знает, сколько он там пробыл один, он был перегревшийся от жары, зареванный и трясся, бросался на воду, как будто год не пил… — замолкает.

Мы приехали.

Выходим из лифта в полном молчании.

Я потрясена рассказом Кочеткова и не могу прогнать из головы образ маленького, заплаканного мальчишки, сердце ноет.

Заворачиваем за угол. Возле двери моей квартиры я замечаю мужскую фигуру.

Кочетков действует на опережение, задвигает меня за спину.

— Какого хрена ты приперся? Проблем хочешь?! — начинает диалог, ясно, с какими интонациями.

Этот мужчина не умеет быть вежливым и отстраненным, он сразу налетает с обвинениями и наседает с грозным видом.