Разведи меня, если сможешь
Шрифт:
Я давно видела, что Родж изменился. Только менять что-то в своей жизни было страшно. Она устоялась, и мне было комфортно делать вид, что все хорошо. Все происходило постепенно, но даже такая разиня, как я, чувствовала перемены и могла их предотвратить гораздо раньше. Если бы не струсила.
И вот теперь мне сообщают, что муж спит с некоей Мариэт Рэйчер, перевел нашу квартиру на мать и купил за моей спиной два очень дорогих дома, при этом заставляя меня два последних года на всем экономить. Но больше всего убивала информация о беременности его любовницы. Неужели это правда?
– Мудак! – выпалила я, забывшись и стукнув сумочкой по креслу автомобиля. – Вот же тварь!
– Что не так? – с тревогой в голосе уточнил водитель. – Мы почти на месте, миссис, почти приехали.
Я посмотрела на него с нескрываемым удивлением. Черт, надо же было так задуматься. Бедный водитель нервно дергал плечом и почти беспрерывно смотрел в зеркало на меня, лишь изредка поглядывая на дорогу.
– Простите, если напугала, – откликнулась я. – Вспомнила вдруг кое-что…
– Кое-кого, скорее, – усмехнулся парень. – Мы уже в нужном районе. Но… вы уверены, что хотите пойти именно туда? Сейчас много людей вокруг, и кто-то непременно узнает вас.
– Пойдут слухи, – закивала я, – пересуды. А это в свою очередь может навредить репутации моей семьи… Знаю. Слышала подобное не раз и не два. Но сегодня…
Договорить я не успела: на мой портативный визофон пришло голосовое сообщение от А. Боннера с темой “Срочно. Не игнорировать!”.
– Минуточку, – проговорила я, обращаясь к водителю и включая кнопку “прослушать”.
– Забыл сказать, – вещал адвокат тоном, не терпящим возражений, – никаких провокаций и скандалов! Никаких разборок с мужем, его любовницей, продавцом в супермаркете. Хотите напиться – поезжайте к подруге и запритесь изнутри. Узнаю о нарушении моих требований – откажусь вам помогать, будете барахтаться дальше сами!
И тишина. Мы с водителем переглянулись.
– К подруге? – с пониманием дела уточнил парнишка.
Я тоскливо посмотрела на уже виднеющуюся крышу дорогого кафе-бара. Сто лет там не была. И, похоже, снова не судьба.
– Ага, поехали на Браубери-стрит. Дом один дробь сто семь.
– Как скажете, миссис, – одобрительно улыбнулся водитель.
А я тем временем уже надиктовывала номер Стэфани. Как и ожидала, подруга еще спала: она часто вставала после полудня.
– Да-а, – на экране показалось тонкое запястье, обвитое золотым браслетом-змейкой. – Кто в такую рань?
– Я, – пробурчала, хмурясь. – Еду к тебе. Примешь?
– Кэт? – на этот раз мне показали нос и шевелящиеся губы безупречной формы. – Конечно. Кофе?
– А покрепче что-нибудь есть?
– Найдем! – уверенно заявил подбородок с экрана. – Жду!
Стэф жила в элитной пятидесятиэтажке на восьмом этаже. Квартира досталась ей после развода с мужем вкупе с электромобилем и пятью сломанными ребрами. Ребра сломал неизвестный вечером после окончательного судебного заседания и развода. Она не любила
Лифт в многоэтажке, где жила подруга, ехал бесшумно и зеркало на одной его стенок было тщательно протерто от отпечатков пальцев и пыли. Для сравнения: наше зеркало треснуло года четыре назад, с тех пор его обещали поменять.
Подруга встретила меня в коротеньком шелковом пеньюаре. Глядя на нее, меня вдруг начала снедать зависть: лохматая после сна, с чуть припухшими ненакрашенными глазами, она смотрелась лучше, чем я после часа у зеркала с косметичкой наперевес.
– Бесишь! – емко сказала ей я, перешагивая через порог. – Ненавижу красивых блондинок.
– О, так ты уже знаешь про своего ненаглядного и его подстилку, – Стэф зевнула, потянулась, как кошка и, покачивая бедрами, пошла в гостиную.
Я обалдело моргнула.
– Ты знала?
– Весь город знал, – отозвалась подруга уже из комнаты. – Он уже больше года особо не скрывается.
Я скинула ботинки, бросила сумку и плащ на трюмо и рванула следом.
– Значит, весь город, включая тебя, ржал за моей спиной все это время?!
Меня трясло, а в голове началась пока еще не сильная, но ощутимая боль.
– Милая, я пыталась говорить с тобой, – Стэфани грациозно упала на дорогущий кожаный диван, закинула ногу на ногу и потянулась к небольшому журнальному столику, где стояли тарелка с клубникой и бутылка чего-то темного, явно алкоголесодержащего. Взяв ягоду, она надкусила ее и прищурилась от удовольствия: – Садись, поговорим. Заодно и обмоем твое прозрение.
– Я ухожу! – прошипела, чувствуя, что готова на убийство в состоянии аффекта.
– Куда? – Стефани посмотрела прямо на меня. – Успокойся и присядь. Хватит строить из себя обиженную невинность! Не я ли год назад явилась к тебе в стельку пьяной и утверждала, что твой муж гон…
– Ты! – прервала я подругу, выставив вперед руку.
– Не ты ли выставила меня прочь и потом почти месяц не разговаривала, защищая своего ненаглядного от стервы… Или как ты тогда меня называла?
– Стервой тоже, – сокрушенно кивнула я, направляясь к дивану.
– Ты не желала быть разбуженной, спящая красавица. Любому, кто пытался открыть твои ясные очи, приставлялось дуло к виску. Паф! И за малейшее оскорбление Роджера выстрел.
– Но ты могла рассказать потом. Написать мне…
– Зачем? Чтобы он сказал, что я все придумала, потому что сама в него влюблена? Или потому что завидую вашему безграничному счастью?
Я все-таки села. Но не на диван, а на пол. Закрыв лицо руками, покачала головой и проблеяла:
– Вот я овца…
– Хуже, милая, – охотно поддержала мое самобичевание Стэф. – Ты гораздо хуже овцы. Но посмотрим, что с этим можно сделать. Я позвоню одному мальчику…
– Какому мальчику? – вскинулась я. – Не нужно стриптиза! Я не хочу мужиков!