Разведка боем
Шрифт:
сработать на славу. Сотни километров горных серпантинов, пригоршни гильз, холодный озноб на
перевалах и боль от вонзающихся в плоть пуль, все было нипочем. Обошла злодейка безносая и в
пору работы во внутренних органах. Это спустя несколько лет Курехин устроился в кресле, и
начал причесывать компьютерных пиратов, а до того и поле было, и грязные подворотни с
использованными шприцами, и уркаганы не желавшие попадать в руки правоохранительных
органов. Пистолеты,
– О чем задумался, мент?
– О том, почему у тебя такое удивительное знание русского, Кальм. – Вынырнув из пучины
собственных размышлений, Всеволод покосился на француза из столовой, что как ни в чем не
бывало, прислонившись к прутьям решетки, посасывал сигарету, пуская в воздух едкие дымные
облачка.
– Семья у меня была иммигрантская, – усмехнулся зек. – Прадед деру дал из
коммунистической Одессы после девятнадцатого года. Невмоготу там видимо для него стало.
Сначала белый порядок, потом красный, потом снова белый. Барановский в ту пору еще начудил, да эти еврейские батальоны самообороны, со звездами Давида на кокардах. Странные были
времена, странные и страшные.
– А будто сейчас лучше? – Поморщился Всеволод и, подойдя к решетке, вытащил сигарету.
Пьер молча щелкнул зажигалкой.
– Сейчас возможностей больше. – Охотно поделился вор в законе. – Надоел тебе
существующий порядок, собрал манатки и милости прошу куда угодно. Сложно будет по началу. В
генералы, разумеется, никто тебя брать не кинется, но где люди не выживали.
– А что со мной такие задушевные беседы ведешь? – Доверять Кальму Курехин решительно
не хотел. Как-никак всю жизнь играли по разные стороны.
– Да нравишься ты мне чем-то, – оскалился уголовник. – Вот совет пришел дать. Повеситься
еще не решил?
– Не дождетесь, – майор зло сплюнул на пол и, стряхнув пепел с сигареты, присел на край
нар.
– Значит, совет пригодится. – Кивнул француз. – Биоморфы, они что?
– Машины для убийства?
– Ну, вроде этого. Выродки они, ублюдки от науки. Столько в них разного понапихано, что и
не передать. Искусственные органы, мышечные имплантаты, датчики. Чтобы все это организм не
отторгал, кучу химической дряни надо жрать, чтобы подавить иммунитет. Боль опять же
пригасить, тоже колес валом.
– И что же ты мне пытаешься этим сказать?
135
– Да то, мент, что не живут биоморфы, а так, существуют. Думали и рыбку съесть, и на… -
Кальм усмехнулся. – Сильные могучие бойцы без жалости и моральных принципов. Все что для
них надо, так это вирусная инфекция. Собственно, первые эксперименты корпорации на этом и
заканчивались.
мирах на разном сброде, а потом, когда получили государственный заказ на вот это заведение, то в
комплекте шло и разрешение на эксперимент. И о чудо! Что-то начало получаться. И знаешь
почему?
– Ну? – Нахмурился майор.
– Да потому что подопытные сами этого хотели. У многих и не жизнь-то была, а как за
решетку попадали, так и она заканчивалась. Крысы, петухи, все они туда ринулись, чтобы участи
позорной избежать. Нет на зоне к ним уважения. Боятся, держатся на почтительном расстоянии, будто институт благородных девиц по соседству с лепрозорием. Благо, дохнут пачками.
Некоторые, правда, жизнь себе выцарапывают. Злой вот выжил.
– Не пойму к чему ты клонишь, француз. – Всеволод докурил и метким щелчком отправил
окурок в унитаз.
– Да к тому и веду, – покачал головой Кальм. – Если хочешь победить морфа, то силой или
ловкостью не получиться. Тут страх нужен. Страх лютый, до костей пробирающий, до трясучки
тифозной. Сможешь морфа напугать, считай, выиграл.
– А тебе-то с этого какая польза?
– Я защищаю свои вложения. – Пояснил Кальм. – На тебя я поставил, так что уж будь добр,
не подведи. Сдохнуть на ринге можешь, но проиграть не смей.
Семь дней до часа «икс». Утро. Локация 4. Временной отрезок 1:3
– Что значит в отдельный блок? – Капустин даже подавился, услышав такую новость, но
стальной охранник был неумолим, и просто указал манипулятором в сторону открытой двери.
– Карантин, – парень за стойкой усмехнулся и с интересом взглянул на группу прибывших
заключенных из-под козырька форменной фуражки. – В первый раз вижу, чтобы кто-то так рвался
в Сан-Антонио.
– Дедушка у него там, при смерти, – скорчил печальную мину Блохин. – Вот, повидать хочет.
– Дедушка? – Насторожился тюремщик. – Какой еще дедушка? У нас все на контроле.
Каждый находящийся в нашем заведении имеет имплантированный датчик. Любое отклонение от
нормы считывается и отправляется в медицинский блок.
– Шутит он. – Тяжело вздохнул Лютый. – Веселый он у нас.
– Ах, шутит? Охрана!
Длинный серый коридор с чередой камер, неяркий рассвет галогеновых ламп и вертящиеся
на станинах турели оптимизма не внушали, а когда за тройкой захлопнулась дверь, и гигант-
надсмотрщик удалился, и вовсе наступила зеленая тоска.
– Что будем делать? – Лютый первым взобрался на койку с ногами и, откинувшись, с