Разведка боем
Шрифт:
при приватизации, распилив бюджет и заключив с десяток контрактов на поставку топлива, новые
хозяева страны успокоились и начали делить власть. Этот этап прошел для страны практически
незаметно. Разве что бедных стало еще больше, да вполне оформилась та самая пресловутая черта
бедности, за которой оказалась большая часть населения страны.
Слово за слово, услуга за услугу, Скоряков перебрался в Москву, где по очередной протекции
старых приятелей из министерства
президента, а оттуда прямиком отправился в Кремль. Внешне практически молниеносный, путь
этот был труден и тернист. Унижения, взятки, мелкие услуги и большие одолжения, все семь
кругов ада, через которые пробирался бывший военный, лелея в голове мечту пропихнуть в жизнь
удивительные технологии, сулившие небывалые дивиденды. Он мог пойти и другой дорогой,
найдя инвесторов или предложив разработки американцам, но природная жадность и
осторожность заставляла разыскивать другие пути.
– Я безумно опечален, что история вашей жизни столь сложна. Одного понять не могу, каким
образом она может спасти мой рассудок от безумия или чего еще похуже, приготовленного Новым
рубежом? – Спокойно поинтересовался майор.
116
– Терпение, мой друг. – Иванов посмотрел на часы, словно ожидая чего-то. – Скоряков
обманул меня, как я сам хотел обмануть свой оригинал. Он посадил меня на крючок, снял
отпечаток личности и замкнул его в едином файле. Теперь я не просто его сторонник, я его раб.
Сначала он просто намекал, а потом предложил мне заменить премьера. – Ну, чем ты рискуешь? –
Ухмылялся он. – Верных людей у меня в аппарате выше крыши, мы все обделаем так, что и муха
носа не подточит. На фоне тех двойников, что я повидал на своем веку, ты же самый идентичный.
Разговор, походка, манера общаться. – А почему ты не обратишься напрямую к нему? – Удивлялся
я. – Да потому мой друг, вторил Скоряков, что делиться, это одно, а жрать объедки с барского
стола, совсем другое. У меня уже есть и негласная поддержка большой тройки, финансирование со
стороны. Мне нужен оперативный простор, а премьер вскоре станет президентом. Вот разгул-то
будет. Полигон в миллиарды баранов, вечная жизнь за копейку.
– И вы согласились? – Выгнул бровь Курехин.
– Отказался. – Усмехнулся Иванов. – Я же не упырь, хоть соблазн побыть игрушечным
королем был сильно велик. – Тогда эта тварь пошла по другому пути. С меня в беспамятстве сняли
отпечаток личности, и теперь я вынужден плясать под его дудку.
– Однако местами с премьером вы пока не поменялись?
– Это временно. Вот пройдет избирательная компания, потом выборы. Исход их, кстати,
давно решен,
– Что вы хотите от нас?
– Помощи. Я могу дать команду о выводе вас из мозгового блокиратора и соединения
электронной копии с реальной, но только после того как вы вытащите меня из этого ада. Вам
только и нужно будет, что отклониться от курса. Как только я буду независим от Скорякова, я
смогу послать его ко всем чертям, да и вы в накладе не останетесь. Как вас наградить, я придумаю.
– А почему вы сами не можете организовать экспедицию?
– Так я её почти и организовал. – Усмехнулся Иванов. – Ваше в ней прямое участие, кстати,
не моя вина, зато подсказки и наводки моих рук дело. Как правило, попадая на полигон игровой
среды, человек остается в полном неведении. Потому и смертность высокая, и дурачков в стране
прибавляется ударными темпами. Удивительно, как Скоряков с компанией до сих пор скрывают
свои эксперименты, диву даюсь. Впрочем, я тоже сложа руки не сидел. В охране президента, ГРУ и
МВД, а так же в основной испытательной лаборатории, чей датацентр находится сразу под нами, есть и мои люди.
– Да, господин двойник, вижу фрукт вы еще тот. – Оскалился Всеволод, но тут же прикусил
язык, встретившись с холодным колючим взглядом Иванова.
– Я живу как на вулкане, – скривился тот. – Вынужден вилять, лебезить, скрывать свои
истинные намерения практически ото всех, но те люди, что меня окружают, верны мне как псы.
Кому-то я помог с операцией для ребенка, кому-то посодействовал с получением средств для
бизнеса. Все, кто находится вокруг меня, связаны круговой порукой без возможности дать задний
ход. Кто предан от чистого сердца, а кто с подстраховкой. За годы работы тенью я научился видеть
людей насквозь, и как только чую гнильцу, собираю досье, да такое что закачаешься. Стоит такому
псевдоверному сделать неверный шаг и на белый свет всплывут такие подробности его биографии, что он превратится в грязь. Ту самую, из которой вылез.
– Ладно, сдаюсь. – Майор поднял руки вверх. – Не стоило так пылить. Я и сам зажат в рамки
скорого перехода в состояние с жизнью не совместимое.
– Тогда сразу к делу, – губы Иванова исказила какая-то выстраданная гримаса. Взгляды тени и
майора встретились. Курехин ужаснулся тому, что прочитал он в глазах Иванова. Этот человек
никого не боялся, точнее, больше никого не боялся, как это могло быть только у затравленного
волка. Ни эмоций, ни сочувствия, ода лишь слепая ярость и готовность защищать свою жизнь до