Разведка - это не игра. Мемуары советского резидента Кента.
Шрифт:
Невольно вспоминались мои беседы в «Центре», в том числе и о «крыше», созданной, как нам было известно, именно Отто. Тогда подчеркивалась ее надежность и уже положительное использование. Возникаю у меня и сомнение в той части, которая касалась возможности возникновения второй мировой войны. Ведь именно в «Центре» он узнал, что бельгийская резидентура на случай развязанной фашистами войны на Западе должна служить надежной организацией связи наших резидентур с «Центром». Неужели «Центр» не мог предвидеть неизбежность фашистской оккупации Бельгии, а также возникновения военного союза между Францией, Великобританией и Бельгией? Ведь предвидя эту возможность, соответствующие сотрудники «Центра» должны были усомниться в правильности выбора «сапог» для легализации Отто и Андре. Они должны были
В части надежности «крыши» «Центр» мог, закономерно доверяя Отто как резиденту, верить его донесению. Я мог предвидеть, что Отто не докладывал в Москву о том, что «крыше» угрожает не только опасность на случай фашистской оккупации Бельгии, но и полнейший крах, как базирующейся на фирме, принадлежащей евреям.
Постепенно я убеждался все больше и больше в том, что в нашей резидентуре почти нет представляющих интереса разведчиков. Мои встречи с членами резидентуры все продолжались и расширялись. Мы встречались довольно часто с такими ее членами, как Боб, Мальвина, Сапожник и другими. Тогда я не знал еще, что между Отто и почти всеми, кого он считал членами нашей резидентуры, существовала давнишняя дружба, начавшаяся еще в Палестине или в других странах в сионистских кругах. Тем не менее, у меня все чаще появлялась мысль, что по каким-то причинам он просто-напросто стремится оказывать им постоянную денежную помощь за счет средств, отпускаемых советской разведкой. Однако высказать свое мнение Отто я еще не решался, а лично принять меры к пресечению ни на чем не обоснованных затрат «Центра» я не мог.
Еще находясь в Швейцарии, а затем и вернувшись в Бельгию, я все чаще слышал о надвигающейся опасности. Временами совершенно неожиданно для меня курсировали слухи о возможном захвате гитлеровцами Дании. Невольно вспоминались мои беседы в пансионате с офицером датской армии, который высказывал мнение, что в самом начале военных действий на Западе Германия или Великобритания захотят захватить Данию.
Действительно, 9 апреля 1940 г. германские войска вторглись в Данию, несмотря на подписанное еще 31 мая 1939 г. обязательство о ненападении. Без сопротивления Кристиан X, король Дании, счел необходимым капитулировать, признав свою страну побежденной, в подтверждение решения короля вооруженные силы Дании не оказывали агрессорам сопротивления.
Несколько иная ситуация сложилась в отношении захвата Норвегии. Вскоре после того, как к берегам Норвегии стали подходить корабли военно-морского флота Германии, на борту которых находились десантные войска, и началась их высадка в портах, король Хокон VII, члены правительства и многие члены парламента незамедлительно покинули Осло. Как потом стало известно, бежавшие из Осло сумели захватить с собой значительную часть государственных архивов и ценностей.
Уже тогда, вскоре после фашистской агрессии в Норвегии, все чаще стало встречаться имя Квислинга, создателя еще в 1933 г. норвежского фашистского Национального союза. Только значительно позднее до нас дошли слухи о том, что уже в период агрессии против Польши в Германии разрабатывался план «Везерюбунг», который предусматривал захват Дании и Норвегии. Стало известно и то, что Квислинг еще до начала вторжения фашистов в Норвегию свободно посещал Германию и имел там ряд важных встреч.
Имя Квислинга я впервые услышал в беседе с моими бельгийскими друзьями, которые, узнав о том, что этот признанный предателем деятель сразу же сформировал в Осло профашистское правительство и возглавил его, высказывали некоторую тревогу, опасаясь, что в их стране, Бельгии, будет «свой Квислинг» в лице Леона Дегреля.
У многих вызывал не только недоумение, по и страх тот факт, что Великобритания и Франция не оказали достаточной помощи Дании и Норвегии. Стремление
Сейчас может возникнуть более четкий, чем в те, ставшие далекими, годы, вопрос: что лежало в основе проводимой Эдуардом Даладье и Невелем Чемберленом политики в «оказании помощи», в частности, в отношении Норвегии? Это напоминало их политику во время советско-финского конфликта и стремлении оказать военную помощь главнокомандующему финской армии Карлу Маннергейму, Финляндии «в целом». Ведь, как я уже указывал на мои разговоры с мадам де Toe, Великобритания и Франция не только оказывали так называемую гуманитарную помощь, но и направляли оружие и, больше того, готовили к направлению в Финляндию экспедиционный корпус численностью 150 тысяч воинов. Они стремились добиться от Швеции и Норвегии согласия на использование их территорий для транспортировки экспедиционного корпуса их армий.
Все принимаемые Великобританией и Францией политические действия были направлены на превращение войны в мировую войну против Советского Союза. В оправдание своей антисоветской политики правительства этих стран даже добивались официального обращения к ним Финляндии с просьбой об оказании ей помощи. Основной целью правительств, возглавляемых Невилем Чемберленом и Эдуардом Даладье, являлось именно создание возможности отвлечь Германию от войны против них и дружеских с ними странам путем вовлечения в давно задуманную войну против Советского союза.
Признаюсь, и на этот раз я многое недопонимал. Мне приходилось прислушиваться к тому, что говорили мои «друзья», и прибегать к чтению рекомендованной некоторыми из них литературы. Так, например, если я знал, что 14 декабря 1939 г. Советский Союз в результате усилий Чемберлена и Даладье был исключен из Лиги Наций, то я не знал, конечно, что и это имело целью создать предпосылку общественному мнению о необходимости непосредственного включения в советско-финский конфликт ряда стран.
Могли ли на Западе не знать, что после объявления 3 сентября 1939 г. войны Германией уже 9 октября была разработана директива верховного командования Германии о подготовке нападения на Францию через Люксембург, Бельгию и Нидерланды, а 24 февраля 1939 г. уже был принят и сам план наступательных операций против Франции, Бельгии и Нидерландов? Какова же была цель в деятельности разведывательных служб США, Великобритании и Франции, не говоря уже о Бельгии и Нидерландах, неужели им не удалось установить наличие подобных замыслов Германии?
Безусловно, достоверных сведений обо всем этом мы, Отто, я и наши источники, не имели. Я лично узнал об этом значительно позднее, уже после окончания войны.
В то же время я лично, опираясь, повторяю, на рассказы моих «друзей» и прочитанную литературу, мог поставить перед собой вопрос: неужели США, Великобритания и Франция, Бельгия и Нидерланды продолжают верить Гитлеру, его абсолютно ложным заверениям о том, что он «не посягает ни на какие иностранные государства»? Ведь уже в интервью директору газеты «Тан» Шастене еще 15 декабря 1933 г. недавно пришедший к власти фюрер Третьего рейха подчеркивал, что он «не нуждается во внешнеполитических успехах», и, больше того, заверял, что, не стремясь проводить политику реваншизма, будет делать все для того, чтобы между Германией и Францией установились навсегда хорошие, дружеские отношения.
Открыто, продолжая свои высказывания, приведенные в его нашумевшей в свое время книге «Майн кампф», Гитлер все чаще повторял только одну свою убежденность, а именно то, что существует «большевистская опасность». Вот именно этот миф о «большевистской опасности» с успехом служил ему в вопросе равноправия с другими державами в области вооружения и создания передовой мощной военной промышленности.
В литературе мне довелось прочесть и о том, что гитлеровские дипломаты вручили Франции меморандум, который подтверждал высказывания Гитлера и служил для того, чтобы успокоить страны Запада, заверяя их, что ни против одной западной державы он не будет предпринимать никаких агрессивных действий.