Развитие личности. Психология и психотерапия, Курпатов Андрей Владимирович

Развитие личности. Психология и психотерапия

на обложку

Курпатов Андрей Владимирович

Шрифт:

К четвертому этапу («деятельностной социализации») степень субъективности себя и другого достигает в сознании ребенка своего паритета, хотя теперь она столь формализована, что взрослеющий ребенок считает себя способным предугадывать мысли и чувства другого человека, «знать» все «должен» и «может», полагает себя «мерой людей», что, разумеется, также является существенным заблуждением. С этой иллюзией он и проследует дальше, если не вступит окончательно и бесповоротно на столбовую дорогу развития личности, где ему предстоит открыть сущностную инаковость другого человека и отсутствие «общих правил».

Теперь мы можем определить «интерсубъективность», свойственную формирующейся (сформировавшейся) личности, и «интерсубъективность», свойственную развивающейся (развившейся) личности. В первом случае эта интерсубъективность не предполагает наличие инакового другого, создает иллюзию понятности и предсказуемости другого человека (назовем ее «первичной интерсубъективностью»). Во втором же случае интерсубъективность оказывается по-настоящему действительной, поскольку для личности, достигшей третьего уровня развития

личности, другой человек предстает инаковым, сущностно отличным, индивидуальностью, ощущаемой как уникальность, а потому действительной лишь в осознании всей ее непредсказуемости и имманентной специфичности (назовем эту интерсубъективность «вторичной»).

Ж. Лакан столкнулся с этим противоречием и, не будучи осведомленным относительно существования процесса развития личности, как ее понимает психософия, занимает соломонову позицию: «В целом, – пишет Ж. Лакан, – интерсубъективность миражем не является, но рассматривать своего ближнего и полагать, будто он думает именно то, что предполагаем мы, – грубейшее заблуждение». [115] Однако, и всякому практикующему психотерапевту это известно, большинство людей убеждены в своей способности «знать» другого (такое инфантильное «ясновидение»), то есть полагают, что другие думают именно то, что, по их мнению, эти другие думают. И сам тот факт, что Ж. Лакан отмечает возможность двух таких мировоззренческих вариантов и ошибочность позиции мнимого «ясновидения», говорит о его различении результатов процесса формирования и развития личности, которые, впрочем, им не выделяются и не обосновываются. Поэтому мы не найдем у него концепции личностной динамичности, а лишь аналитической динамики, в результате которой, кстати сказать, он хотел бы видеть именно то, что мы называем результатом развития личности.

115

Лакан Ж. «Я» в теории Фрейда и в технике психоанализа (1954/55). Пер. с франц. / Перевод А. Черноглазова. М.: Издательство «Гнозис», Издательство «Логос», 1999. С. 268.

В результате Ж. Лакан все-таки преодолевает свою страсть к соломоновым решениям и вводит дифференциацию между другим и Другим, где первый – другой человек для личности, только сформированной, и отвечает феномену «первичной интерсубъективности», а второй – другой (Другой) человек, воспринимаемый развивающейся (развитой) личностью во всей его сущностной инаковости, уникальной индивидуальности, что соответствует «вторичной интерсубъективности».

Однако мы забежали несколько вперед. Теперь нам предстоит раскрыть понятие первичной интерсубъективности, которая, как мы видели, возникает при переходе ребенка со второго на третий уровень его социализации, а также ее отличие от вторичной интерсубъективности, которая свойственна личности, преодолевающей рубеж второго (переход на третий) уровня своего развития.

На своем семинаре Ж. Лакан приводит схему (воспроизводить которую не имеет никакого смысла, тем более что это потребовало бы подробного ее описания и анализа; желающие найдут ее в первоисточнике), которая представляет собой его видение интерсубъективности. Мы ограничимся лишь несколькими цитатами из текста, которые имеют наиболее существенное значение для нашего изложения. В первую очередь нужно принять во внимание такое указание Ж. Лакана: «В диалектике психоанализа, – пишет Ж. Лакан, – нельзя понять ровно ничего, не уяснив предварительно, что Я – это воображаемая конструкция». [116] Это утверждение кажется по меньшей мере странным, но далее Ж. Лакан высказывает следующее соображение, способное прояснить существо дела: «Нам все уши успели прожужжать разговорами о том, что субъект-де берется в его целокупности. Почему он, собственно, должен быть целокупным? Нам лично об этом ничего не известно. Лично я не целокупен. Да и вы тоже. Будь мы целокупны, мы и были бы каждый сам по себе, а не сидели бы здесь вместе (имеется в виду семинар. – А.К., А.А.), пытаясь, как говорят, организоваться. Это не субъект в своей целокупности, это субъект в своей открытости. Он, как и водится, сам не знает, что говорит. Знай он, что говорит, он бы здесь не был». [117]

116

Лакан Ж. «Я» в теории Фрейда и в технике психоанализа (1954/55). Пер. с франц. / Перевод А. Черноглазова. М.: Издательство «Гнозис», Издательство «Логос», 1999. С. 348.

117

Лакан Ж. «Я» в теории Фрейда и в технике психоанализа (1954/55). Пер. с франц. / Перевод А. Черноглазова. М.: Издательство «Гнозис», Издательство «Логос», 1999. С. 349.

Ценность данного пассажа переоценить трудно. Дело в том, Ж. Лакан говорит здесь о «ролях»; если бы человек был «целокупен», то он бы не мог быть «слушателем» семинара или его «ведущим», именно тот факт, что человек может быть в той или иной роли, делает процесс содержательного взаимодействия возможным. «Открытость» субъекта, на которую указывает в этом случае Ж. Лакан, есть его открытость отношениям, его ролевая позиция. Далее Ж. Лакан говорит, что субъект этот тождественен собственному Я (вспомним сейчас высказывание Ж. Лакана о Я, которое мы привели чуть выше, и сделаем вывод, что это не Я в его целокупности, которого и нет вовсе, а Я

некой роли, которой он тождественен) «и он думает, вероятно, что это Я – это он и есть. Так думают все, и никуда от этого не денешься». [118] Подмечено удивительно точно! Человек, находящийся в каких-то определенных я-отождествленных ролевых отношениях, не ощущает, что играет какую-то роль, ибо он ей тождественен, а потому наивно полагает, что он и есть эта роль (это в какой-то мере действительно так) и что он ею исчерпывается), а это уже совершенно неверно, поскольку в другой ситуации (в других отношениях) он был бы иным (была бы актуализирована какая-то другая я-отождествленная роль), а не таким, как сейчас.

118

Следующая фраза кажется несколько путаной, но мы попробуем ее разъяснить. «С другой стороны, – говорит Ж. Лакан, – анализ объясняет нам, что Я является формой, которой принадлежит безусловно основополагающая роль в образовании объектов. В частности, именно в форме другого в зеркале является ему тот, кого мы, по чисто структурным соображениям, называем ему подобным. Эта форма другого находится с его Я в самой тесной связи – она накладывается на него». [119] В этом высказывании затронута идея «зеркала» («стадии зеркала»), о которой мы скажем несколько позже, сейчас же нас интересует другое, а именно: это Я субъекта, которое, как мы уже выяснили, является я-отождествленной ролью, по словам Ж. Лакана, «образует объект».

119

Что имеется в виду? Когда человек играет я-отождествленную роль, он вынуждает другого (своего напарника) играть соответствующую роль (или делает его играющим такую роль), иными словами, лишает его (этого другого) возможности быть собственно собой, как бы вычленяет из его целокупности только ту его «часть», то его Я (я-отождествленную роль), которое соответствует его (рассматриваемого нами субъекта) ожиданию.

Когда Ж. Лакан говорит, что «эта форма другого находится с его Я в самой тесной связи», как бы «накладывается на него», речь идет именно о я-отождествленном отношении, в котором каждый играет я-отождествленную роль, обусловливая игру друг друга. Если мы представим себе аналогию с театральным действием, то в самом общем приближении можно сказать, что, играя Гамлета, актер фактически делает свою партнершу Офелией, играя же Отелло – Дездемоной, в противном случае пьеса не удастся.

Далее Ж. Лакан конкретизирует эту мысль: «Имеется, таким образом, плоскость зеркала, симметричный мир эго и однородных других». [120] Чем подтверждает наше предположение, поскольку когда он говорит о «мире эго» (читай – «мирах») и «однородных других», указывая на их симметричность, понятно, что речь идет о я-отождествленных отношениях.

Теперь Ж. Лакан идет дальше: «Именно в порядке, установленном стеной языка, и черпает воображаемое свою ложную реальность (воображаемое черпает себя в Символическом. – А.К., А.А.), которая остается тем не менее реальностью засвидетельствованной. Собственное Я (в нашем его понимании), другой, подобный – все эти воображаемые сущности являются объектами. […] Объектами они, безусловно, являются, будучи как таковые поименованы внутри однородно организованной системы – стены языка». [121]

120

121

Лакан Ж. «Я» в теории Фрейда и в технике психоанализа (1954/55). Пер. с франц. / Перевод А. Черноглазова. М.: Издательство «Гнозис», Издательство «Логос», 1999. С. 349–350

В этой цитате важно каждое слово. Во-первых, высказывание «засвидетельствованная реальность» означает, что отношения эти действительны, но при этом уточнение «именно в порядке, установленном стеной языка» говорит нам, что эта реальность обеспечивается взаимной согласованностью игры, обеспеченной «поименованностью» ролей («сын – мать», «учитель – ученик», «покупатель – продавец», «аналитик – анализант» и т. п.) и их соответствием «внутри однородно организованной системы» (не «сын – продавец», не «ученик – мать» и т. п.). И наконец, может быть, самое важное: «эти воображаемые сущности являются объектами», то есть субъекты выступают здесь даже не в роли субъектов, а как предметы, поскольку они, будучи в я-отождествленных отношениях, только марионетки игры, правила которой предусмотрены уже самой игрой, названием пьесы: «Гамлет», «Отелло». Можно, опять же с сильным приближением, сказать, что здесь срабатывает «субъективация» (М. Фуко), но не «субъективность» как таковая.