Развлечение для магов
Шрифт:
Этот приказ был подсказкой — Веденея осознала, что надо звать на помощь. Сейчас, пока карета летит над улицами города.
Но на мгновенье она все-таки замялась. Кричать ей не позволяли с раннего детства, и теперь Веденея испугалась, что не сможет завопить достаточно громко. Что ей не хватит воздуха, что корсет слишком узок для глубокого вздоха…
А в следующий миг лицо Веденеи обметали частые капли. И стремительно покатились по коже, собираясь на губах влажной пеленой.
Она ощутила сладковатый привкус чистой
Веденея, вжавшись в угол кареты, замотала головой. Выплюнуть ком не удалось. И выцарапать его она не смогла. Пальцы ее лишь скользнули по твердому боку, выступавшему меж губ. Привкус у кома был все тот же, сладковатый, как у чистой воды…
— Сидите спокойно, госпожа Ильинская, — равнодушно уронил Сигвич, наблюдая за ней с соседнего диванчика. — Иначе я дам вам подышать водой.
— Ничего, скоро наговоритесь, — пообещал Олонецкий, отпустив наконец ее колени. — Может, вы и на допросе дадите мне пару советов?
Веденея, глядя на него обезумевшими глазами, приподнялась над диванчиком. Уперлась плечом в стенку кареты и нащупала дверцу.
Но та не открывалась. Олонецкий с укором качнул головой.
— Кто же оставляет дверь открытой, когда в карете такая прелестная гостья? Сядьте и успокойтесь, госпожа Ильинская. Скоро мы с вами пообщаемся поближе. Разве не об этом вы мечтали, когда кидались ко мне и Сигвичу в бальной зале?
Веденея, слушая его, вжалась в стенку кареты с полусогнутыми ногами — нависая над диванчиком, но не решаясь снова сесть на него. Один из ногтей обломился, пока она цеплялась за обивку, по щекам уже текли слезы. Тяжелый прохладный ком во рту давил на язык, не давая сглотнуть…
Мара-Лада, умоляюще подумала Веденея. Мара-Лада, пусть твое прикосновение сработает прямо сейчас. Прежде, чем они начнут допрашивать.
Сигвич, не сводя с Веденеи глаз, закинул ногу на ногу. Откинулся назад — отвратительный в своей лощеной красоте без изъянов. Заявил:
— Предлагаю попробовать вдовушку до допроса, Ярмир. Если она начнет упираться, то от нее останутся ошметки. А я не люблю пристраиваться к мычащей скотине. Кстати, коньяк сначала предлагают гостю. Только потом наливают себе.
— Я не сторонник светских условностей, — насмешливо ответил Олонецкий.
После его слов карета внезапно пошла вниз. Как только она остановилась, дверца распахнулась — и Олонецкий, не вставая с диванчика, ухватил Веденею за юбку платья. Быстро дернул к себе.
Она полетела вперед, но упасть ей не позволили. Олонецкий поймал Веденею в воздухе, уже поднимаясь. Тут же зажал под мышкой, придавив ей локти, и выбрался наружу.
Из-под руки Олонецкого, дергаясь и обессилено пытаясь пнуть его через юбки, Веденея разглядела дом, куда ее привезли.
Фасад
Двери дома, узловатые, точно сплетенные из голых коричневых лоз, сами распахнулись перед Олонецким.
Прислуга навстречу хозяину не вышла. И волостарь протащил задыхавшуюся Веденею по безлюдному холлу с изящными диванчиками. Следом был коридор, в конце которого Олонецкий толкнул одну из дверей. Вошел и разжал руку.
Веденея тут же осела на пол, покрытый изумрудным ковром. Дышать было трудно из-за слез, ужаса — и кома во рту. Она, глядя на магов снизу вверх, отчаянно зашмыгала носом. Но сразу опомнилась. Отвернулась и заморгала, пытаясь остановить слезы.
— Вот это я называю светской выучкой, — заявил вдруг Олонецкий, стоявший рядом. — Она задыхается, но помнит, что даже плакать надо красиво. Что шмыгать носом при мужчинах неприлично.
Затем волостарь присел перед Веденеей. Стиснул ее подбородок, надавил, заставив посмотреть на него. Велел, не оборачиваясь к князю:
— Освободи вдове рот, Игорь. Итак, госпожа Ильинская. Ваше имя? Имя вашей семьи? Почему вы так рвались ко мне и Сигвичу? Зачем раззадорили меня, но не захотели подходить к государю? А тот почему-то не увидел отсветов магии из-под вашего платья. Хотя сила венценосца по-прежнему сияет над его головой, и в зале полно магов из его охраны. Подозреваю, что именно вы стали причиной частичной слепоты государя. Что вы с ним сделали? Отвечайте, иначе я займусь тем, о чем вы грезили в бальной зале — допросом.
Округлый ком во рту Веденеи вдруг лопнул. Струйки воды брызнули изо рта фонтаном. Она даже сквозь ужас ощутила стыд, и мотнула головой, уходя от руки Олонецкого, которую тоже обдало струйками воды.
Затем Веденея кое-как поднялась на ноги, не удержавшись от всхлипа. Подумала, глядя на встававшего Олонецкого — про Мару-Ладу говорить нельзя. Об этом предупреждала и Луша, и госпожа Любослава. Храм Мары-Лады дал приют, когда ей некуда было идти. Простая благодарность обязывает молчать.
А может, именно прикосновение Мары-Лады не дало государю увидеть отсветы зеленой магии? Но говорить о богине, которой нет в списках малых богов, нельзя. Их всех могут обвинить в чем угодно — в ереси, в колдовстве против государя. Ее, госпожу Любославу, послушниц в храме…
— Ваше имя, — рявкнул Олонецкий.
Следом ухватил Веденею за плечи. Прошелся по ним ладонями, сдвигая платье. Кружево тихо затрещало.
Из-под манжет Олонецкого тут же выбились несколько ростков. Стебли изогнулись, нацелившись острыми стрелками на обнаженную кожу — там, где ее не прикрывала ткань платья.