Развод с генералом драконов

Солт Елена

— Сестра Мелинда! — распарывает воздух визгливый голосок сестры Зарины. — Как это понимать?

Её длинный мясистый нос дрожит от едва сдерживаемого гнева, а изо рта брызжет слюна. Она потрясает в воздухе клочком желтоватого пергамента и верещит ещё громче:

— Донесение подтвердилось! Господин, вы укрываете у себя беглую монахиню, вы знаете? Знаете, какое наказание за это положено?

— Сестра Зарина, чуть спокойнее! — раздаётся рядом низкий голос сестры Агаты. — Давайте, выслушаем сестру Мелинду. Возможно, это всего лишь

недоразумение?

— Недоразумение? — верещит сестра Зарина. — Она сбежала! Сбежала из Обители, прихватив с собой то, что ей не принадлежит! Её дар! Её дар, обещанный Светлейшему, ума не приложу, как ей удалось так долго водить за нос настоятельницу, но больше этот фокус не пройдёт! Вот ты и попалась, плутовка! Забирайся в карету, живо, кому говорю! Я обещала настоятельнице Тирс привезти тебя, и я это сделаю! И на этот раз ты уже не отвертишься ни от пострига, ни от изъятия дара!

— Хорошо, сестра Зарина! — покорно склоняю голову. — Я готова.

Брови сестры Агаты поднимаются вверх. Даже сестра Зарина ошарашенно хлопает глазами, не веря такой лёгкой победе. Я успеваю сделать всего пару шагов вперёд, когда пальцы Рэйвена железным капканом смыкаются у меня на запястье:

— Куда? — цедит сквозь зубы. Лазурные глаза метают молнии. — Стой, где стоишь!

Выступает вперёд, заслоняя меня собой:

— Дорогие сёстры! — его голос звучит уверенно и чуть с издёвкой. — Я готов предложить вам горячий ужин и ночлег, прежде чем вы отправитесь восвояси, но никакую сестру Мелинду вы не получите. Она моя жена и останется здесь.

Первой находится сестра Зарина. Она мотает головой и принимается шариться в тканевой дорожной сумке, висящей у неё на плече:

— При всём уважении, милорд, сестра Мелинда принадлежит Обители Светлейшего, как и её дар, все бумаги у меня с собой, и я сейчас…

Морщась словно бы от боли — а ведь он и правда ранен — Рэйвен убирает руку под доспех и достаёт оттуда смятый и пожелтевший от времени лист пергамента. На негнущихся ногах подхожу ближе и узнаю его.

Это прошение об уходе в монастырь на имя Императора, подписанное мной. Потрёпанное такое, местами рваное, с засохшими каплями крови. И поверх выцветших чёрных чернил отчётливо видны яркие и свежие, крупное и жирное «отказано» и терракотовый оттиск императорской гербовой печати.

Чувствую, как в груди становится горячо. Дыхание учащается. Это что же получается, все эти годы Рэйвен не подавал императору то прошение? И подал его только недавно, чтобы получить официальный отказ?! Уму непостижимо.

— Полагаю, желающих оспаривать волю Императора нет? — тихо цедит Рэйвен, почему-то прожигая взглядом меня. — Так я и думал. Леди Мелинда Сторм моя жена, была, есть и будет. На этом тема закрыта.

Вздрагиваю от грохота за спиной. Обернувшись, вижу Джиральдину и лежащую на земле деревянную миску с яблоками. Сколько она здесь стоит? Судя по тому, как побледнело её лицо — достаточно. Явно слышала новость.

Её лицо, обращённое ко мне, напоминает злобную маску:

— Она твоя жена? А я тогда кто?

— С тобой я разберусь позже, — отрезает Рэйвен, чуть повернув голову. — А сейчас лучше скройся с глаз.

— Вот как, значит? Думаешь, я позволю вам жить долго и счастливо? Отойду с дороги? Просто отдам тебя ей и всё? Да ты с ума сошёл, генерал!

— Уймись! — тихо рычит Рэйвен. — Ты уже наворотила дел на целую виселицу. Скажи спасибо, что ты до сих пор не на ней!

— Что? — Джиральдина переводит растерянный взгляд с меня на Сторма и всё понимает.

Зачем ему нужна была Уна.

Почему я здесь с ним, живая и невредимая, а не полыхаю на костре карателей.

Понимает, что Рэйвен знает, кто за всем этим стоит. Знает и никогда не простит.

Один её опрометчивый шаг перечеркнул всё былое. Потому что нет для дракона ничего важнее, чем его истинная пара. И есть то, что ни один дракон не простит никогда и никому — попытку украсть его истинное сокровище.

— Вот, значит, как? — хрипло каркает Джиральдина, подозрительно буравя взглядом меня.

Её глаза горят демоническим пламенем, в котором плавятся нечеловеческая ненависть и злоба.

А губы растягиваются в неестественной улыбке. Даже Рэйвен поворачивается, хмурится и выходит вперёд между нами, оттесняя меня себе за спину:

— Иди в дом, Джина, и жди моих указаний.

Она смотрит на Рэйвена пьяным взглядом, и даже её язык слегка заплетается:

— О, несомненно, любовь моя, как прикажешь. Вот только у меня здесь ещё одно незаконченное дело.

— Что, мать твою? — рявкает Рэйвен. — Ты ещё спорить будешь? Исчезни с глаз, я сказал!

Пока он движется к Джиральдине, та смотрит на меня:

— Красивая заколка, Мелинда. Твоя соплячка не сказала тебе, откуда она у неё? Моя Дороти ей подарила. А сейчас я вижу эту заколку у тебя. Очень кстати!

Заколка? Какая заколка? Вспоминаю, какая. Вики сама вставила мне её в волосы в нашу последнюю встречу.

Нравится? Тогда я тебе её подарю! Цветочек и правда очень красивый!

Пока я тянусь к волосам, пытаясь нащупать проклятый цветок, рот Джиральдины раскрывается и из него доносятся шипящие звуки тёмного заклинания, которое я скорее читаю по губам, чем слышу:

— Нигро скорпио!

В следующий миг я слышу щелчок, а потом чувствую, как по моим волосам быстро-быстро что-то ползёт.

Мой вскрик раздаётся одновременно с острой жалящей болью в шее. Перед глазами вспыхивает алым. По телу стремительно разливается жар. Смертельный жар.

Нигро скорпио. Чёрный скорпион, чей яд смертелен и влечёт неизбежную смерть.

Выходит, заколка была с сюрпризом. Хорошо, что он достался мне, а не дочке — последнее, что я успеваю подумать, прежде чем ноги перестают держать и я оседаю на землю.