Развод в 45. От любви до ненависти
Шрифт:
Буквально сегодня утром мне звонил человек, который занимается слежкой за Константином, пообещав предоставить фото и видеозаписи на завтрашней встрече, но ни словом не обмолвился, что та, с кем веселится супруг – собственный ребенок.
Дикость. Шок.
Разве так бывает?
Я зажмуриваю глаза и снова открываю. Смотрю в лицо предательницы, и не могу поверить в происходящее.
Дочь не поднимает головы, будто пытается спрятаться от испепеляющего взгляда.
– Отвечай!
– голос дрожит от ярости.
– Мама, я… Это было не специально. Пожалуйста, пойми и прости.
– Не называй меня мамой!
– рявкаю.
– Ты уничтожила нашу семью. Растоптала женщину, которая тебя родила, вырастила.
Она молчит. Константин где-то за спиной тоже не смеет вымолвить ни слова.
И остаётся только тишина.
Холодная, звенящая пустота, в которой рушится моя жизнь.
– Костик, скажи ей!
– визгливо обращается к мужу.
По инерции делаю несколько шагов к супругу.
От одной мысли, что он кувыркался с той, кого растил с пяти лет, выворачивает наизнанку.
– Тая, я… пойми…
Собрав всю силу в кулак, наношу ему удар прямо в переносицу.
Никогда прежде я никого не била. Не знала, что могу быть настолько жестокой. Но сейчас внутри меня — демон.
Если бы в руках оказался нож, я бы разрезала их обоих на куски. Не задумываясь. Не переживая о наказании за расправу.
– Спятила?
– орет Карина, бросаясь на меня, как собака, защищающая хозяина.
– Не трогай его, ненормальная!
Я хватаю ее за волосы и рывком отшвыриваю на кровать.
– Заткнись, поняла? Закрой свой рот!
Дыхание сбивается. Руки дрожат.
В этом мерзком хаосе я понимаю только одно: никогда их не прощу.
– Мама, извини… - шепчет Карина, поправляя растрепанную прическу.
– Тебе нужно… отпустить. Смириться.
– Смириться?
– повторяю холодно.
– С чем, Карина? С тем, что ты трахаешься с моим мужем?
– С тем, что не нужна ему! Мы с Костей нашли друг друга. Родственные души. Настоящая любовь… - запинается, будто пытается подобрать слова, которые убедят в ее искренних мотивах ударить ножом в спину, - она выше всех этих скандалов. А ты… ты превращаешь все в грязь. Посмотри на себя!
– лицо дочери искажено чем-то навроде отвращения.
– Тебе уже сорок пять! Цепляешься за мужика, который больше тебя не хочет, устраиваешь сцены, дерешься, вместо того чтобы быть мудрее. Настоящая мать отдала бы ребенку все! Все, понимаешь? Но ты — держишься за член, будто это самое важное в жизни.
Я смотрю на Карину, на эту чужую похабную девку с наглой мордой, и осознаю, что она ничего не чувствует. Никакой вины. Никакого сожаления. Ей весело…
– Мелкая, жалкая тварь!
– гневно выплевываю.
– Смеешь учить меня? Рассуждаешь о том, как правильно быть матерью? Если бы ты была моей дочкой, никогда бы не опустилась до секса с отчимом. Никогда! Ты — жалкое, неблагодарное существо, которое предало ради ублюдка! Это я цепляюсь за член? Я?
– не выдерживаю и отвешиваю ей пощечину.
Сердце бьется так, будто готово разорвать грудную клетку.
Карина всхлипывает, строя из себя жертву, губы сжаты, взгляд исподлобья.
Очевидное презрение,
Дочь пытается прикрыться ладонями, но я наношу еще один удар по ее щеке. Громкий, звонкий, яростный.
– Хочешь, чтобы я тебя отпустила? Смирилась, что произвела на свет чудовище?
– шиплю, как змея.
– Тогда слушай, паскуда: я тебя больше не знаю. Ты мне никто. Никто, слышишь? Когда никчемный урод, который сейчас отсиживается в углу, бросит, не приползай к порогу, и не проси о помощи.
– Мамочка, мамулечка, да прости ты нас! Не позорь меня. Сегодня мой праздник.
– Подарки от своего трахаря уже получила, - нервно срываю с ее шеи кулон, отбрасывая в сторону.
– Получи и от меня. Твоя мать для тебя умерла! Довольна презентом?
– Ты всегда была интеллигентной женщиной, не нагнетай. Давайте сядем и втроем поговорим. В доме люди, блядь! Разборки не должны выйти из стен этой комнаты, - "просыпается" Костя.
– Интеллигентность?
– произношу с ледяной усмешкой, глядя прямо в его трусливые глаза.
– Это не твой уровень, Константин. Извращенские замашки - потолок сознания.
Он пытается что-то ответить, но я не даю ему шанса. Вдохнув полной грудью, плюю мужу прямо в лицо.
Плевок попадает точно в щеку, и это самое достойное, что он от меня заслужил.
Костя морщится, взгляд остекленевший, будто он не верит в происходящее.
– Твое место — где-то на дне, уяснил? Рядом с любимой падчерицей, - продолжаю с таким отвращением, что даже воздух в комнате становится густым от напряжения.
– Ты достоин грязи, в которой живешь. Барахтайся.
Не отрывая взгляда от его дрожащей фигуры, я снимаю с пальца обручальное кольцо. Оно давит на меня, как клеймо, как цепь, связывающая с подлым ничтожеством.
– Я прошу, не позорь нас!
– пытается успокоить, хватая за руку.
– Я люблю тебя, Тая. Карина сама ко мне пришла, уговорила заняться сексом. Зачем мне она? Никогда не была нужна! Просто игрушка для траха.
– Не смей!
– подскакивает предательница, пытаясь завернуться в простынь, чтобы прикрыться.
– Маски сорваны. Мы должны быть честными!
– Ну, наконец-то!
– слышу аплодисменты за спиной. Оборачиваюсь и вижу Кристину. За ней — мать и отец Карины.
– Кстати, - продолжает, - повтори на бис свои басни о том, как мама хотела сделать аборт и ненавидит меня. Раз уж все собрались, почему бы не обсудить твой талант вешать лапшу на уши, дорогая именинница...
Глава 15. Константин
– Вон отсюда!
– выкрикиваю в сторону Кристины, понимая, что ситуация выходит из-под контроля.
– Этот скандал ты организовала? Я же говорил, нужен специалист! Психиатр!
– Однажды я уже прислушалась и ретировалась, - отвечает ледяным тоном, прищурив глаза, - когда вы устроили скачки с моей сестрой в ее квартире. Доверилась лживым словам. Два вруна!
Внутри всё закипает. Жар поднимается от самой груди, обжигая горло.