Развод. Цена ошибки
Шрифт:
Одно радует — сегодня я домой не вернусь.
Глава 12. Полиция
Соня
— Ну что, куры, посидим в обезьяннике до выяснения обстоятельств? — дядечка лет пятидесяти в форме ведет нас в клетку.
В камер нас закрывают в том же составе, что и привезли сюда. Здесь очень холодно. Неприятно. Моя джинсовка по ходу дела осталась валяться на пляже, благо сумочку и рюкзак с техникой я успела
Ну и хрен с ним! Руслан меня наверняка потеряет. Или нет. Возможно, прямо сейчас он занят своей женщиной и их общим ребенком, ему нет дела до меня.
— Мы имеем право на один звонок! — нежным, прямо-таки ангельским голоском говорит Белоснежка.
Дядька в форме оборачивается и смотрит на нее хмуро. Девушка на глазах сдувается и оседает на лавочку.
— Я в фильмах видела, — произносит жалобно.
Плюхаюсь рядом с ней и обнимаю себя руками. Ну и холодина, подбородок трясется от мандража и нервов.
Полицейский недовольно поджимает губы и качает головой:
— Будет тебе звонок. А пока добро пожаловать. Располагайтесь на нарах, дамы.
И, позвякивая ключами, уходит.
— Нары? — шепотом спрашивает у меня Белоснежка. — А где нары?
Третья участница драки, которая уже развалилась на лавке, начинает забористо ржать, показывая нам свой практически беззубый рот, отчего я делаю вывод, что ей далеко за сорок. Просто она настолько грязная и неопрятная, что определить ее возраст очень сложно.
— Отдала б мне телефон, белоручка, уже б дома чай пила и мужу ныла, что трубу спиздили, — неприятно произносит она. — А нары вот они.
Бьет рукой по лавочке, ложится на спину и укладывает руки под голову.
Я сильнее обхватываю себя за плечи. Меня трясет. Морозит. А еще до сих пор тошнит. От нервов, наверное.
Белоснежка рядом тоже дрожит и ютится поближе ко мне. Ей в топе и лосинах наверняка очень холодно.
— Тебя как зовут? — спрашивает у меня и легонько толкает плечом.
Оборачиваюсь и смотрю в лицо девушке. У нее очень необычная внешность, определенно заметно смешение кровей. Миндалевидный разрез глаз, да и сама радужка очень темная, я таких глаз и не видела никогда. Брови правильной формы, волосы блестят даже в полумраке тюрьмы. Невероятно красивая девушка и, по всей видимости, из интеллигентной семьи, это понятно по разговору и тому, как она ровно держит спину.
— Соня, — тихо говорю я.
— Очень приятно. А я Аделия. Можно просто Деля.
— Взаимно, — отвечаю я.
Молчим какое-то время, а после к нам приходит мужчина лет тридцати — тридцати пяти. Красивый, высоченный, спина — мама дорогая, глаза — омуты. Это где ж откуда таких красивых в полиции берут?
— Ну что, Сонька Золотая Ручка, пошли каяться? — хмыкает
— Я-а?! — ошарашенно спрашиваю я.
Тот окидывает меня взглядом, хмурится:
— Фамилия?
— Бе-белова я, — мямлю еле слышно.
Мужчина смотрит в бумаги, потом усмехается:
— И вправду Сонька, — вперивается взглядом в преступницу и кивает на нее. — Вот эта «Сонька» мне нужна. Ну что, Валюха, снова промышляем незаконными действиями?
— Неведомо, товарищ майор, — весело лепечет она, даже не поднявшись. — Беленькой хапнула и не в себе была. Белочка напала, — и, сделав паузу, глядит на нас: — Или две белочки. А вообще это они на меня напали. У них это, как его? ОПГ* — во!
— Ясно. Валентина — на выход!
— Э-э! — недовольно восклицаю я. — А как же мы? Мы вообще-то потерпевшая сторона.
Майор открывает клетку и выпускает Валюху, которая отправляет нам прощальный «чмок», упираясь губами в грязную руку. Бэ-э.
— Чао, куры!
— Бебелова, — коверкает мою фамилию, усмехаясь. — Тебе что сказали? Чтобы отпустить тебя, нужен паспорт. Где твой паспорт, Бебелова?
Да. Круговорот в бюрократии такой: тебя сажают до выяснения обстоятельств. А чтобы их выяснить, нужен паспорт. А паспорт в квартире, там, где Руслан. Руслана я видеть не хочу. Поэтому сижу тут и жду у моря погоды, лишь бы не звонить ему.
Глупо? Знаю…
— Ну что молчишь, Бебелова? Звонить мужу пойдешь?
— Нет мужа, — брякаю я и отворачиваюсь.
— Кольцо есть, мужа нет. Дело ясное, что дело темное. Ладно, Бебелова, загорай пока тут, разберемся с тобой.
Опускаю взгляд и смотрю на кольцо. Пальцы налились отеком, и теперь кольцо не снимается. Сволочь.
— Подождите! — тоненьким голоском произносит Аделия. Встает, походкой от бедра подходит к клетке, просовывает сквозь прутья руку и кладет ее на предплечье полицейского. — Мне обещали один телефонный звонок. Могу я позвонить, товарищ майор?
Есть такие женщины в наших селениях — за один взмах их ресниц мужчины могут развязать войну. Аделия именно из таких, потому что майор откровенно стекает в собственные штаны. И вот вроде должно выглядеть пошло: подошла, губы облизала, руку положила, ан нет. Нежно, чувственно получилось. Так, чисто по-женски. Мне такому учиться и учиться.
— А вы?.. — севшим голосом спрашивает он, с интересом рассматривая Делю.
— А я Аделия Виссарионовна Дигай.
— Паспорта тоже нет с собой? — подобравшись, спрашивает полицейский.
— Нет, — грудной вдох и губки поджатые. — Я уже объясняла капитану, который нас привез: я была на пробежке, с собой только телефон, но его конфисковали. Мне очень нужно позвонить, сообщить своим родным, где я.
— Идемте, Аделия Виссарионовна, — произносит он на выдохе.
— Можно просто Деля, — кокетничая, говорит она.