Развод. Цена ошибки
Шрифт:
Дима заносит меня в спальню и укладывает на кровать. Притаскивает большой банный халат. Мужской. Прохожусь взглядом по пространству — все вполне себе мужское. Хай-тек. Стекло, бетон. Нет никаких рюш и живых цветов. Ни единого намека на то, что в квартире может обитать женщина.
Это немного успокаивает меня; не хотелось бы прямо сейчас разбираться с Делей и что-то ей объяснять.
Кутаюсь в серый мягкий халат и поджимаю под себя ноги. Дима, видя это, достает из шкафа свои носки и садится у меня в ногах. Берет мои ледяные
— Что ты делаешь? — спрашиваю я хрипло и поджимаю губы.
— А что, по-твоему, я делаю? — спрашивает он, но я не отвечаю. — Спасаю тебя, Сонь.
Димка надевает теплые носки и отпускает мои ноги, которые я спешу снова подтянуть к себе.
Затем уходит и возвращается с аптечкой.
— Держи, — протягивает мне градусник, — надо проверить температуру. Ты вся горишь.
Поворачиваюсь на бок и позволяю Димке это сделать. Одной рукой он поднимает мою руку, а вторую засовывает за полы халата и кладет мне под мышку градусник.
Его кадык при этом ходит ходуном, а глаза пьяно следят за моим телом. Он с жадностью смотрит в разрез халата. Там ничего не видно, все стратегически важные места прикрыты. Дима цепляется взглядом за ключицу, ласкает глазами мое тело. Или это мне так кажется? Да, наверняка это игры воспаленного воображения.
— Сонька, — зовет меня, — что ты ела?
— Скорее всего, это от шаурмы. Наверное, мясо оказалось несвежим, — с трудом выдавливаю я.
Волков хмурится:
— В каком кафе ты ела шаурму?
— Э-э, вообще-то я ела ее в парке.
— В парке?! — восклицает он. — Ну ты даешь, Калинина!
— Она так вкусно пахла… — честно признаюсь я. — И я больше не Калинина… Хотя скоро снова стану ей…
Последнее произношу в бреду, потому что чувствую, как сознание начинает утекать.
— Мужу звоним?
— Нет больше мужа.
Слышу слабый писк, а после такой родной голос произносит:
— У вас, гражданка Калинина, тридцать девять и пять.
— Надо спасать, — отвечаю и закрываю глаза.
Да… от спасения я бы не отказалась…
Глава 15. Та сторона
Соня
Глаза открывать больно, голова чугунная, ко всему прочему перед глазами все плывет.
Кое-как сажусь на кровати, в боку отдает тупая боль. Оглядываюсь вокруг, вспоминая события вчерашнего дня.
Предательство Руса, драка, полиция и как вишенка на торте — я заблевала квартиру Димки и завалилась спать в его халате. На его кровать.
Со стоном откидываюсь на подушки и прикладываю ладони к горящим щекам.
— Ты как? — неожиданно открывается дверь, и заходит мой бывший парень.
Одет по-домашнему, и что-то внутри меня дергается, болезненно скручивается, перекрывает кислород.
— Нормально. Который час? — хриплым голосом спрашиваю я.
—
Сам Димка садится мне в ноги. На безопасном расстоянии, хотя это не преграда для меня. И без того я ощущаю жар его тела и родной запах, который годами пыталась вытравить другим мужчиной.
Замолкаем. Буравим друг друга взглядами, пока я не выдаю:
— Прости. Мне не стоило напрашиваться к тебе в таком состоянии. Я бредила. Была не в себе. Сейчас соберусь и уйду.
Волков смотрит на меня немигающе, только ноздри раздуваются, отчего я делаю вывод: он зол.
— Уйдешь, когда я разрешу, — выдает безапелляционно.
— Что? — ахаю я.
— То, Калинина. То самое. Тебя с собаками ищет муж, а ты в это время тусишь в полиции и, как выясняется, идешь в несознанку — отказываешься кому-либо звонить и предоставлять свои паспортные данные. А потом, вместо того чтобы счастливо полететь на крыльях любви к своему мужу, просишься ко мне. Из чего я делаю вывод, что у вас с Русланом происходит какая-то хрень. И раз уж я взялся нести ответственность за тебя, то не отпущу до тех пор, пока не буду уверен в том, что ты здорова и адекватна, — выдает он тираду.
— Какой проницательный, — язвлю я.
— Надо быть дебилом, чтобы не понять, что у тебя проблемы. Откуда, например, синяки на руках и ребрах?
Я снова возмущенно ахаю:
— Ты что же, подглядывал за мной?
Волков кривится, как будто я сморозила глупость:
— Во-первых, я там уже все видел. Во-вторых, ты вчера упала в ванной, помнишь?
Молчу, отворачиваюсь и разглядываю шторы на окне.
— Он? — с рыком спрашивает Димка, берет меня за подбородок и поворачивает мое лицо к себе. — Он бил тебя?
Его взгляд падает на мои губы, и я интуитивно их облизываю:
— Нет. Ранение получено в бою, — нерешительно отвечаю я, потому что вопрос задан таким образом, будто бы Дима спрашивает не о вчерашнем событии, а вообще.
А вообще… Руслан импульсивен, этого не отнять. Нет, он не бил меня в прямом смысле этого слова, но у нас была пара стычек, когда он больно толкал меня в стену и хватал за руки так, что на них оставались синяки.
Волков не верит мне. Сканирует мое лицо, и я опускаю взгляд.
Писк градусника прерывает допрос, и я вынимаю прибор, констатируя:
— Тридцать восемь и пять
Дима берет с тумбочки жаропонижающее и выдавливает из блистера таблетки, протягивает их мне, и я вынуждена прикоснуться к его ладони. Что я и делаю. По пальцам моментально проходит разряд, но стараюсь не думать об этом.
— Ты вчера в бреду сказала, что мужа больше нет, — допытывается он.
— В бреду была, сам же сказал, — как можно беззаботнее пожимаю плечами и спускаюсь, ложась на подушку, потому что в голове начинает пульсировать.