Развод. Её вторая семья
Шрифт:
– Господи, как она с ней жила эти месяцы, спрашивается. И никто ничего не слышал, да?
– Сама знаешь, что люди порой слышат лишь то, что надо и когда надо. Хорошей смены.
– И тебе.
Я ухожу в палату, где лежат малыши до года. Теперь у нас их двое, вместе с Аней. И они примерно одного возраста. Но первую девочку уже готовят к удочерению.
– Ну вот, твоя кроватка, – усаживаю ее и опускаюсь на корточки, чтобы быть на одном уровне с ее глазами.
Рейки мешают ей смотреть на меня, поэтому она неуклюже поднимается
– Ух ты, какая умничка. Сильная малышка.
Я боялась, что она не будет стоять или даже пытаться, но все оказалось не так плохо. Она сидит, стоит и очень активна. К тому же у нее был подвывих головки подлучевой кости, но его быстро и правильно вправили за один раз, и в итоге она выздоровела за эти пять дней, что была в хирургии.
На самом деле помимо недостаточной массы тела, это был обычный, милый ребенок. Ребенок, не заслуживший подобной жизни, где каждая минута на грани жизни и смерти.
Субботу я провела с семьей. Поехала с Алисой в торговый центр, чтобы купить очень важные именно сейчас сандалии на толстой, вспененной платформе.
– Мам, это мода, – ответила она мне на молчаливый вопрос, а я просто кивнула.
Что тут скажешь в принципе?
В воскресенье было мое ночное дежурство, и все причитания медсестер, которых я сменила, о том, что это была ужасная ночь, я поняла вполне.
Аня плакала. Она дергалась во сне, в итоге пугалась себя же и начиналась истерика. Как правило, просыпалась вторая малышка, и приходилось справляться с двумя, на что требовалась помощь второй медсестры.
Уложив спать их в два ночи, после второго пробуждения, я положила Аню в кроватку на заранее заготовленную пеленку и когда она улеглась, просто несильно ее запеленала. Верхнюю часть тела.
Так как мы ночевали в одноместной палате, которая, по сути, была не нужна в отделении с детьми и служила нам верой и правдой, я просыпалась на каждый шорох. И стоило Ане завозиться, я уже была рядом.
Сдерживающие импровизированные путы не позволили ей испугаться своих ручек и… все прошло более-менее удачно. Она все равно проснулась, но истерики удалось избежать.
– Все будет хорошо, маленькая, – шептала я ей, укачивая и поглаживая по спинке.
В понедельник до пересменки появилась София Николаевна.
– Ну что тут у нас? – она посмотрела на детей, которых я только что закончила кормить и не вытащила из столиков для кормления. – Справляешься, Лилия?
– А то. Обе прекрасные малышки.
– Ну-ну, – ответила со скепсисом. – Маляву забирают сегодня.
– Уже?
– Ну а чего тянуть? Родители новые с вполне вместительным кошельком, документы оформили вне очереди.
– Ну и хорошо. Пусть отправляется в свою новую семью, – повернулась и посмотрела на нее. – Да?
Она шлепнула по столику ладошками, и все полетело вниз.
– Вот и хорошо.
– Так,
Она протянула мне пакет с лейблом известной торговой марки детской одеждой. Похоже, и правда толстый кошелек. Надеюсь, что и добра с любовью в них будет предельное количество.
– Как скажешь, София Николаевна.
– Хорошие люди. Видела я их, общалась. Мать так вообще, с трудом держится, а то месяц назад бы пришла да забрала ее.
– Это же замечательно.
Мне стало слегка грустно лишь оттого, что она уедет от меня, но сердце радовалось за нее и скорое обретение семьи.
Бело-розовый костюм и шапочка в тон смотрелись на малышке замечательно. И когда мне дали отмашку нести ребенка к главной в кабинет, я так и сделала.
Женщина и мужчина выглядели солидно, а при появлении ребенка, я заметила слезы в глазах будущей матери.
– Ну вот, и твои мама с папой, Ирочка.
– Какая она… – заговорила женщина и замолчала, не сумев произнести ни слова.
– Самая замечательная, я вас понимаю. Пойдешь к маме? – я подошла чуть ближе, и она вытянула руки, ожидая, что ребенок потянется к ней.
– Привет, дочка, – она заглянула ей в глаза, и малышка запрыгала на моих руках, а после потянулась навстречу и буквально вцепилась в женщину смеясь.
Мужчина был более скупым на эмоции, но он определенно казался счастливым. Как только Ира перепрыгнула на руки его жены, он тут же встал к ней ближе и положил на спинку руку, склонившись и что-то сказав ей на ушко. А может, просто поцеловав.
Когда мы с Софией Николаевной встали у двери и провожали их в долгий счастливый путь родительских забот, они уже были семьей. И казалось, что мир совсем немного, но стал лучше и светлее.
– Ну вот, Лилька, еще одну твою подопечную ждет счастье и семья.
– Уф, – вытираю глаза и смеюсь. – Надеюсь однажды услышать о них хоть что-то.
– Услышишь, связь-то с родителями не теряется. Сама знаешь эти все законы.
– Ну и слава богу.
– Ага, а теперь дуй домой. Засиделась.
Глава 5
За годы работы в этой больнице и этом отделении мы видели много разных зверств, связанных с малышами и их родителями.
Каждый раз ты оставляешь в новом, весьма коротком знакомстве кусочек своего сердца. Каждый раз ты плачешь. Ты просто рыдаешь внутри, но на деле смотришь во все еще доверчивые глаза с улыбкой и задаешься вопросом: «Как же ты можешь продолжать любить этот мир и людей, когда сам побывал в аду еще минуту назад? Откуда в тебе столько человечности в твои маленькие годы, что не сравнится ни с одной душой, живущей на этом свете десятилетия?».