Развод. Игра на выживание
Шрифт:
А моё «лактационное» либидо не железное!
– Двадцать пять тысяч. Замечательно, – цедит Соболев. – Просто прекрасно, дорогая. Шесть тысяч двести пятьдесят рублей, – молниеносно считает мою заработную плату.
– Не совсем так, – серьёзно отвечаю, еле сдерживая смех. – Минус налоги, любимый.
Он весело хмыкает.
– Это в корне меняет дело, – склоняется и целует меня в щёку. – Будь осторожна и… за такие деньги ты просто обязана там надрать всем задницу.
– Я подожду, пока закончу учиться, – невозмутимо
Если честно, уезжать из дома – каждый раз пытка.
Наш третий ребёнок. Наша Софа родилась примерно год назад.
Оказывается, первые месяцы я даже не подозревала о беременности. Когда сделала тест, он уже был малоинформативен. Не знаю, по каким таким факторам Соболев догадался затащить меня к врачу, но результат ошеломил нас обоих.
Тринадцатая неделя…
Дочь…
Живота практически не видно?..
Так бывает.
Я радовалась как ребёнок. Сердце заходилось в предвкушении. Потом была довольна спокойная беременность и тяжёлые третьи роды. Снова кесарево сечение и несколько месяцев реабилитации.
Тогда я поставила цель во что бы то ни стало насладиться первым годиком нашей Софийки. И у меня получилось.
А сейчас я пытаюсь построить карьеру в перерывах между кормлениями.
Ситуация усугубляется тем, что Софа не признаёт нянь и бабушек. В целом мире, для неё есть лишь два взрослых человека, на которых можно положиться – мама и папа. Я, конечно, первое время волновалась, перебирала подходящие страшные диагнозы из интернета, а потом плюнула и обратилась к детскому психологу.
Специалист выслушала нашу предысторию и вынесла вердикт – у дочери ярко выраженный страх потерять близкого и всё дело в том, что на первые месяцы беременности пришёлся наш несостоявшийся развод.
Я была поражена, разве такое бывает? А Богдан сперва отнёсся к данной информации с долей иронии, но сразу перестал настаивать на няне. Сухо произнёс: «Сами справимся».
С переменным успехом, но мы правда стараемся.
Провожу на работе свои законные два часа, занимаясь монотонным трудом по заполнению картотеки многодетных семей, которую сама же и придумала. Запахнув пальто поплотнее, залетаю в соседний книжный магазин и выбираю необходимую литературу для написания курсовой работы.
Пока дожидаюсь на кассе, вынимаю из сумки телефон и наведываюсь в приложение компании, занимающейся видеонаблюдением в новом доме.
Умиляюсь Соболеву, который держит на руках нашу мирно спящую дочь и ведёт очередное совещание, настолько, что пропускаю свою очередь. Так и стою посреди магазина с мобильным в руке и широко улыбаюсь.
Вот оно счастье!
Пока еду в школу за старшими детьми, вдруг вспоминаю события двухлетней давности.
Этот опыт останется навсегда не только в нашей с Богданом памяти, но, как оказалось, ещё и в ДНК нашей
Болезненный опыт… но такой важный!
Ведь только теряя, можно найти что-то особенное!
Сейчас, спустя время, кажется, ничего страшного тогда не произошло, но каждый раз, проезжая мимо здания городского суда, грудь стискивает пронизывающий страх.
Страх, что всё могло закончиться…
Наверное, спроси у ста женщин: «Развелись бы они тогда, в моей ситуации?», девяносто девять ответили бы: «Да!». Но я оказалась той, что решила по-своему.
Потому что не бывает одинаковых семей и одинаковых разводов.
Каждый развод – это либо избавление, либо боль. Каждая семья – это тяжёлый крест или великое счастье.
И выбираешь только ты!
Вечером, лёжа в постели и целуя в кудрявую макушку чавкающую младшую дочь, чувствую тёплое прикосновение сзади.
– Уснули? – спрашиваю шёпотом.
– Да, – хрипит Даня, упираясь подбородком в моё плечо. – Наконец-то, скоро каникулы.
– Это точно.
Он смотрит, как Софа терзает мою грудь, а потом трудно вздыхает.
– Устал?! – спрашиваю, поворачивая голову и тычась носом в гладко выбритую щёку.
Не ощущать от него запах сигарет необычно. Второй год привыкаю.
– Есть немного. Может, ну его на хрен, Ян? Кому ты хочешь доказать что-то в этой администрации?
– В первую очередь – себе.
– Ничего не изменится.
– Посмотрим.
Даня мотает головой и грубовато целует.
– В кого ты только такая упёртая?!
На отца намекает. Мы практически с ними не общаемся. Редкие встречи ради Маши с Ваней и без присутствия Богдана.
– Может, ты ещё и мэром станешь? – с иронией проговаривает.
Хихикаю в подушку и забираю грудь у спящей Софийки. Осторожно, чтобы не разбудить разворачиваюсь к мужу и крепко обнимаю.
– Может быть, и стану, – отвечаю легкомысленно, заглядывая в лицо. – Сомневаешься?!
– В тебе? Ни разу, – посмеивается он и целует в губы. – В себе сомневаюсь, – прикусывает подбородок, опускаясь ниже.
– Почему?! – запрокидываю голову назад.
Сознание уплывает, но это не мешает мне разразиться тихим хохотом после того, как слышу хриплое ворчание: – Для «первой леди» я, пожалуй, грубоват…
Эпилог. Богдан.
Тринадцать лет спустя.
– Папа, я есть хочу, – заявляет мне Соня деловито. – Вы с мамой совсем заработались. Машка в Москве. Ванька в универе своём пропадает. А я?!
– А ты поедешь со мной сейчас ужинать, – пытаюсь разлепить глаза, которые от долгой работы слезятся.
– Я? – взвизгивает моя младшая дочь. – Одна? С тобой? Папуля, ты такой крутой.
В нашем доме уже давно работает домработница, но как раз сегодня у неё выходной, а у Яны важное мероприятие.