Развод. Неверный муж
Шрифт:
То, что я для свекрови как кость в горле для меня не новость. Мы с Демьяном поженились вопреки всему. И Инга Романовна и Тимур Игнатович были против того, чтобы мы с их сыном вступали в брак. Они были против даже наших отношений, но когда узнали, что Демьян собрался на мне жениться, разрешили нам встречаться, лишь бы не официальный брак.
О том, что мы поженились они узнали только через месяц после нашей росписи и скромного празднования в ресторане. Не знаю, о чем говорил Демьян с отцом в кабинете, но мы с его матерью молча сидели в гостинной. Она буравила меня
— Демьян к тебе рвется, — сухо говорит Инга Романовна. — Я позвонила ему, когда ты упала в обморок на крыльце больницы. Ты плохо себя чувствуешь? Беременна?
Последний вопрос свекровь задает с интересом, внимательно впиваясь в меня взглядом.
— Нет.
Она недовольно кривится, отворачивается и отходит к окну. Не оставила валяться на улице — и на том спасибо.
Примерно через пару лет после того, как мы с Демьяном поженились и, вопреки ожиданиям его родителей, расставаться не спешили, Инга Романовна пришла ко мне с серьезным разговором. Мне на тот момент было двадцать три. У меня были амбиции, я очень хорошо училась и Демьян мне в этом помогал. О том, чтобы расширять семью мы с ним, конечно же не думали. Муж хотел не просто заработать, а стать известным. У нас у обоих были свои мечты и мы их поддерживали. У родителей Демьяна на этот счет было свое мнение.
“— Ты должна родить, Майя, — сказала Инга Романовна. — Однажды Демьяну понадобится наследник. Он уже сейчас подает надежды стать не только первоклассным архитектором, но и развить что-то свое. Ты же знаешь, какие у моего сына амбиции.
— Демьян говорит, что мы пока не готовы к детям, — ответила ей вежливо. — К тому же, у меня учеба.
— Демьян может не быть готовым еще десять лет, но ты… в твоих руках сделать так, чтобы он передумал. Забеременей, Майя, роди сына. Чего стоит твоя учеба против настоящей семьи?”
Я помню тот наш разговор очень хорошо. И несколько последующих тоже помню. Инга каждый раз заводит разговор о детях и каждый раз он заканчивается непониманием.
— Не стоит начинать снова о детях, — предупредительно выставляю руку, когда вижу, как свекровь снова поворачивается ко мне и собирается начать разговор.
— Я и не собиралась, — хмыкает. — Я поняла уже, что ты — пустоцвет.
— Вы что забыли в моей палате? Убедили Демьяна в том, что приезжать не нужно, пора и честь знать.
Когда-то давно я была другой. Вежливой, улыбчивой, лучиком света, который не реагирует на тьму. С годами мое отношение к Инге Романовне испортилось настолько, что нормально с ней поговорить я могу только в большой компании. Там нам обеим нужно притворяться, что мы не готовы вгрызаться друг другу в глотки. Впрочем, я правда не готова. К свекрови я не испытываю совершенно никаких чувств. Даже злости и раздражения нет, она всего навсего мне
— Я здесь, потому что хочу знать, что с тобой.
— Переутомление, — пожимаю плечами.
— И чем же ты так утомилась?
— Рассматриванием журналов мод и тратой денег вашего сына, чем же еще мне заниматься, Инга Романовна?
Свекровь на мой выпад никак не реагирует, забирает свою сумочку с небольшой тумбочки и выходит из палаты.
Через несколько минут в палату входит молодой доктор с небольшой папкой в руках. Он говорит мне, что ничего критичного они не заметили, что мои анализы в норме и единственное отклонение — небольшое снижение давления. Я здорова. Учитывая полученный диагноз у гинеколога — почти.
— Я могу идти домой? — спрашиваю у доктора.
— Да, конечно. Заберите на ресепшн ваши документы.
Я поднимаюсь с кровати, забираю свои вещи и покидаю палату. Выйди из больницы с бумагами в руках, жду заказанное такси. К счастью, оно приезжает вовремя, и я даже не хлопаюсь в обморок повторно. Сажусь в машину и еду домой, запрещая себе думать обо всем случившемся. Новости, какими бы они ни были, лучше получать дозировано.
Рассчитавшись с таксистом и выйдя на улицу, понимаю, что дозировано со мной не работает. Около подъезда стоит Даяна — помощница моего мужа.
— Майя, мы можем поговорить?
— О чем же нам разговаривать?
Я не хочу верить, что все — правда. Что мой муж действительно спит с этой вот…
Что по ночам он пропадает в офисе, потому что трахает ее, а не потому что у него жутко много работы.
— У меня для вас есть кое-какая информация, — терпеливо говорит она. — Мы можем подняться к вам в квартиру и поговорить?
— Мы можем сделать это и здесь.
— На улице? — она ошарашено распахивает глаза, осматриваясь по сторонам.
Вчерашняя устроенная здесь молодежью сцена отчетливо врезается в память. Сюда прямо сейчас не хватает разве что Демьяна и моей истерики.
— Ладно, — киваю и следую к подъезду.
Она идет за мной. Стучит каблуками по каменной поверхности пола и заходит со мной в лифт. В нос ударяет тошнотворный запах ее духов, и я непроизвольно принюхиваюсь. Вспоминаю, сравниваю.
Они другие. Такие же приторные, но другие…
Гоню ту надежду, что неожиданно тронула сердце, запрещаю себе думать, что вещам в машине есть объяснение. Хочу ли я его слушать? А верить?
Лифт останавливается, я выхожу первой, Даяна — следом. Как для помощницы она слишком хорошо одета, но у Демьяна высокие зарплаты, он наверняка не скупится деньгами для той, которая с ним едва ли не двадцать четыре на семь. Я временами к ней ревновала, потому что они проводили вместе больше времени, чем мы с мужем, но гнала эти мысли. Она — работа, а я — семья.
Мы синхронно заходим в квартиру, разуваемся, вешаем верхнюю одежду и проходим на кухню. Кофе я нарочно не предлагаю, наливаю себе чашку воды, пью, ожидая, когда же Даяна соизволит хоть что-то сказать.