Развод. Ты меня предал
Шрифт:
— Я думаю дело не в имени, а в том, что ты был опасным мальчиком.
— Все Юры такие. Опасные, гордые и крутые. Я тебе точно говорю.
Паркуюсь. Возможно, Юре опять жена закатила скандал, и он сейчас своей глупой болтовней со мной отвлекается от гнева, но я опять теряюсь в беседе. Взрослого мужика внезапно волнует имя, его красота и непопулярность.
— Ты согласен с тем, что Юр должно быть больше в нашем жестоком и несправедливом мире. Да, Юра — это еще про справедливость.
— Согласен, — глушу
— Я запомнил, — с тихой угрозой отвечает Юра, а затем смеется. — Ну все, удачи с кроссовками.
Гудки, и сижу несколько минут в молчании, недоумевая внезапному и глупому звонку Юры, у которого неожиданно нарисовались комплексы по поводу его имени. Может, поэтому у него жена периодически истерит, что он ей моет мозги такими идиотскими разговорами?
— Ладно, — выхожу из машины и захлопываю дверь.
С вызовом смотрю на очередной торговый центр.
И я ведь сам виноват, что забыл о кроссовках Лили. Я их найду. Я переверну весь город, выжру мозг каждому продавцу-консультанту и навсегда запомню, что стоит свои обещания сдерживать. Иначе мне про них обязательно напомнит моя милая женушка и укусит за жопу так, что я буду готов в ад спуститься за милыми подростковыми кроссовочками.
Моя милая женушка.
А могла быть бывшей.
У меня ведь были великие планы на неделю после развода. Сидеть небритым и пьяным на полу возле спящего Барона, жрать какое-нибудь мерзкое пойло прямо из бутылки и буравит стену мутным взглядом.
Да, я даже приметил для своих страданий уютное место у дивана.
А я бегаю из бутика в бутик с дикими глазами, пугаю консультантов и охранников и матерюсь, когда получаю ответ дрожащим шепотом, что “эту модель раскупили”.
И да. Это настоящий вызов для отца-молодца.
Я не позволю Аде припоминать мне эти кроссовки в будущем.
Одергиваю пиджак за лацканы, затягиваю галстук, поправляю его узел и решительно выдыхаю.
— Ну, не найду, то буду искать, у кого эти кроссовки с ногами оторвать.
У соседней машины замирает испуганная женщина с короткими черными волосами. Затем торопливо заталкивает мальчика лет пяти с чупа-чупсом во рту, не спуская с меня подозрительного взгляда.
Видимо, я сейчас похож на маньяка. На кроссовочного маньяка, который никак не может найти свою жертву.
— А кому дядя ноги оторвет? — с тихим и любопытством спрашивает мальчик.
— Не знаю, милый, — женщина захлопывает дверцу и опять смотрит на меня с воинствующей решительностью кинуться на меня, если я вздумаю сейчас бузить.
Я пытаюсь миролюбиво улыбнуться, а она округляет глаза и спешно садится за руль. Визг шин, и машина срывается с места.
— Я же пошутил, — приглаживаю волосы. — Мне же новые кроссовки нужны. За ношенные меня живьем сожрут.
Глава 46.
— Надо папе сказать!
Лиля аж хлопает в ладоши и садится рядом. Заглядывает в глаза:
— Скажем же?
— Нет, — вздыхаю я. — Я буду скрывать, потом прятать живот, а затем сбегу в другой город и тайно рожу.
Лиля хмурится, не уловив в моем голосе шутки, и говорит:
— Я тебе в этом не союзник.
— Это шутки у меня такие.
— Аааа, — тянет Лиля и неловко улыбается. — Смешно.
— Врешь же.
— Вру, — пожимает плечами. — И да, ты бы могла так поступить.
— Серьезно? — вскидываю бровь.
— Но что-то пошло не так, раз ты… — делает паузу и продолжает шепотом, — решила от папы не бежать.
— Ты ведь в него верила с самого начала, — шепчу я в ответ и перевожу взгляд на окно, — а я — нет.
— Ия все-таки ведьма?
— Нет, Лиля, — беру ее за руку. — Она беспринципная завистливая мразь, у которой сорвало крышу. Она сумасшедшая. Годами завидовала нам, а я… и подумать не могла, что человек может быть настолько чокнутым. Я была слепой.
— Ты-то хоть медальон с фотографией не находила, — Лиля сжимает мою руку и всхлипывает. — А я нашла и ничего не сказала. И ведь мне это все не понравилось, мам, но я промолчала. Может, если бы сказала, то все было бы иначе.
В окно кухни заглядывает вечернее оранжевое солнце, отражается на пузатой вазе. С крана капает вода.
— Не вини себя, — сжимаю ладонь Лили крепче. — Это я должна была, — вздыхаю. — Я тут должна была быть умной и проницательной. Я же взрослая.
— Никто не виноват, — Лиля вглядывается в мой профиль. — Нас всех обманули. А теперь… — задерживает дыхание и нетерпеливо шепчет, — давай напишем папе.
— Не-а.
— Ну, мам.
— Пусть побегает за кроссовками, потом пытается раскачать наш развод, и опять испорчу ему все планы быть свободным и завидным женихом, — разворачиваюсь к Лиле вполоборота. — И ты тоже будешь молчать.
— Я не смогу, мам.
— А придется.
— Мам.
— Я сейчас играю с твоим папой в шахматы, — убираю ее локон за ухо. — Может, он действительно хочет со мной развестись.
— Ой, не начинай, а, — Лиля фыркает и кривится. — Не хочет он развода.
— А вдруг?
Я пока только прощупываю Матвея на его желание шагнуть из прошлого в будущее. Может, ему я больше не нужна в качестве жены? В этот раз я ему помешала с разводом, но вполне может попытаться вновь избавиться от надоедливой жены.
— Вы оба такие сложные, — Лиля морщит нос. — Нельзя просто быть вместе?
— Не сейчас, — слабо улыбаюсь. — Лиля, дернешь мужчину чуть посильнее, так он психанет. Знаешь, я раньше фыркала на одну хитрую мудрость, а теперь сама ее тебе скажу.