Развод. Ты пожалеешь
Шрифт:
Тихушник. Это прозвище Артур дал моему мужу, когда мы объявили о свадьбе. Вернее, когда Стас всем сказал, что мы поженимся и угрозу свою выполнил очень быстро. Арт потом сокрушался, что опоздал, готовил долгую осаду меня и неудачно. Врал, конечно. Мы всегда были просто друзья. Я его почти братом считала. Он и помогал мне по-братски часто. И мне и Стасу.
Теперь вот будет помогать мне.
Но переспать…
– Арт, прости, но нет.
– Почему?
– Как ты себе это представляешь?
– Просто.
– Очень смешно.
– Не понимаю проблемы. Все просто и логично. Он изменил. Ты изменила. Баланс восстановлен.
– Если бы всё было так просто.
Артур качает головой, отпивая лимонад, который успел заказать.
– Это вы, женщины, всё усложняете. Ну вот, скажи, ты думаешь, Стас он что, влюбился в эту девицу?
– Да мне плевать!
– Нет, подожди! Что значит плевать? Он просто трахнул доступное тело. Молодое. Наглое. Наверняка она сама его соблазняла, специально терлась рядом, наряды секси-шмекси, пуговки расстегнутые, томный взгляд. Еще вот это они очень любят – «ах, Стас Игоревич… он же Игоревич? Вы такой классный, такой умный, вы самый лучший»… Мы, мужики, на лесть падки больше, чем на размер груди и задницы! Нам надо в уши лить, какие мы охуенные. И мы сразу теряем бдительность.
Арту говорил это с улыбочкой, а у меня прямо к горлу подкатывала тошнота. То есть всё вот так просто? Какая-то молодая тварь говорит мужику, который женат, в отношениях, хороший семьянин, любящий свою жену, что он охуенный, и он сразу готов свой член пристроить?
Просто пиздец.
Нет слов у меня.
Какая мерзость.
Мне еще сильнее захотелось развода. Немедленно. И чтобы больше никакого члена рядом. Никакого мужа. Никакой любви.
Любить я могу себя и детей. И маму с папой.
А трахаться для здоровья – этого добра найти не так сложно.
Тот же Артур.
Смотрю на старинного друга и понимаю – нет. Я не смогу.
По крайней мере не сейчас.
– Артур, прости, я понимаю всё, о чём ты говоришь, но… давай ближе к делу. Я хочу развод и раздел имущества. Так, чтобы Тихонову пришлось пострадать.
– Твоё имущество тоже будет делиться, ты готова?
– Я готова ко всему. Я хочу его растоптать, понимаешь.
– Понимаю. Страшная ты женщина, Мария, хоть и красавица.
– Да, я такая. Я никого не готова жалеть.
Беру бокал, жадно глотаю ледяную жидкость с пузырьками, которые тут же ударяют в нос.
Ненавижу Стаса. Ненавижу его сучку. Ненавижу. И прощения не будет никому! Они у меня еще пожалеют!
Возвращаюсь домой, и открыв дверь понимаю – меня ждёт еще одна битва.
Глава 11
– Маша, ты с ума сошла?
Тихонов в
Интересно, что так?
– Тебе нельзя нервничать, дорогой, снова давление поднимется.
– Ты…
– Рот закрой сразу. Тут дети. И учти, всё что скажешь – будет использовано против тебя в суде, понял?
Достаю телефон, включаю запись, сую Стасу прямо в морду.
– Мам, какой суд? – Варвара выглядывает из гостиной.
Твою мать!
Я так и знала!
Ну почему я вышла замуж за такого гондона?
Почему я столько лет была уверена, что мой муж – умный мужчина?
Где я допустила ошибку?
Не стоило вообще замуж выходить, наверное.
– Малыш, это… это по работе. Ничего страшного.
– Ничего страшного, пап, да? – это выходит Кира, и выражение её лица мне совсем не нравится.
– Да, милая.
– А почему тогда твоя секретарша постит фото из больницы, где ты лежал? И подписи такие… странные?
Блядь…
Я её убью!
И его тоже!
Вижу, как лицо мужа покрывается алыми пятнами.
– Что ты имеешь в виду? Покажи!
– Посмотри статус в «телеге», у тебя же есть её номер?
Первая мысль, обратить всё в шутку, сказать, что это ерунда, папа к этому не имеет отношения, а его секретутка просто сошла с ума.
Но я понимаю, что это не выход. И уже поздно.
– Я… я не знаю, это… просто ерунда какая-то… - мямлит Тихонов, а я еще больше бешусь.
Ерунда, да? Конечно! Сломанная жизнь моя и детей – ерунда! Фигня просто на постном масле.
Ненавижу.
Градус моей ненависти растёт в геометрической прогрессии.
– Кира, Варя, давайте пройдём в столовую. Поговорим.
– Маша!
Смотрю в глаза мужа и реально не понимаю – он всегда был такой тряпкой?
Или, возможно, секс с тупой альтушкой сделал его таким? Ну, типа – с кем поведешься?
Не знаю. Но бесит, бесит, бесит неимоверно!
Уже, кажется, дно пробито. Самое дно.
Он на что вообще рассчитывал? Что дети ничего не узнают? Интересно, каким образом, если я русским языком сказала, что хочу развод!
Или он посчитал, что я просто была немного не в себе? Перенервничала, в состоянии аффекта выплеснула на эмоциях, что мы разводимся? А теперь передумала?
С чего бы мне передумать?
И Стас прекрасно знал, что прощать измену я не буду в любом случае.
– Девочки, идите, пожалуйста в столовую.
– Мама, мы хотим с вами. – Варвара боится, хватает отца за руку.
– Мы идём с вами, не переживай.
– Маша, нам нужно поговорить. – почти рычит Стас.
– Я и зову всех, чтобы поговорить.
– Поговорить один на один! – Еще один рык, ахах, на сучку свою рычать будешь, придурок!
– Зачем? У меня нет секретов от детей. А у тебя есть, Тихонов? Есть маленький секретик, да?