Развод. Ты пожалеешь
Шрифт:
– Я бы подержал его тут как минимум до утра. Всё-таки, резкий скачок, учитывая, что такое не впервые.
Не впервые? Интересно. То есть у Тихонова давление скачет, его секретутка в курсе, а я, жена, нет?
– Не хотел тебя волновать, Маш, ты после… в общем, тебе не до меня было.
Это Стас говорит, когда мы одни остаёмся.
Не до него. Очень интересно!
– Насколько я помню, мы с тобой раньше не скрывали друг от друга такие вещи.
– Маш, не начинай.
– Я не начинаю, Стас. Я… лучше
– Машка… прости меня. Правда. Я осёл. Козёл… кретин. Я сам не знаю, что на меня нашло, просто… помутнение. Я ведь и не хотел даже…
– Не хотел? Катерина заставила?
– Маш…
– Любопытно, как? Сказала, Стас Игоревич, а давайте вы меня трахнете на рабочем столе, а? Я ведь молода и хороша, а жена ваша уже в тираж вышла, мозг вам компостирует, выносит, еще и сосёт не так как надо.
– Хватит, Маш… Да не было у нас ничего такого я… я же… да пару раз всего…
Он стонет, словно ему больно.
А больно мне.
Вот от этого – пару раз. И от помутнения. И от того, что он не хотел!
Прикольно даже.
Не хотел и трахнул. Через силу. Бедненький.
Понимаю, что не нужно сейчас этого говорить, надо пожалеть его, болезного, только вот… кто меня пожалеет, а? Кроме самой себя – некому. Поэтому я считаю, что и я никого жалеть не должна!
– Знаешь, Стас, мне было бы легче, если бы ты сказал, что полюбил. Ну, знаешь, бывает. Как вспышка, молния. И дело не в том, что она моложе, красивее, там, более умелая. В другом дело. В том, что она тебе в душу влезла и ты без неё дышать не можешь. Я бы поняла и приняла. Ну… правда. Да, мне было бы так же больно, может, еще больнее. Но это было бы хотя бы можно объяснить. Мужик влюбился! А вот так…
– Машка, да я всё понимаю.
– Не понимаешь, Стас. Ладно, я тебе привезла вещи, костюм спортивный, щетку зубную, хотя, тут, наверное, щетки есть. И полотенца. Ну, в общем, поставлю тут сумку. Еды никакой не успела сделать, но, говорят, кормят тут хорошо, так что… Отдыхай, поправляйся.
– Да я бы домой поехал, Маш, я, наверное, сейчас попрошу меня отпустить.
– Нет уж. Лежи тут. Так… так лучше будет, сегодня.
– Маш…
– Пойду я. Девочкам скажу, что тебе лучше, Васька там плакала.
– Чёрт… Маш, я вас люблю…
– Я вижу. Натворил дел.
– Маш, я всё исправлю.
Головой качаю. Сказать так просто, а сделать…
Смотрю на мужа, и внутри всё переворачивается. Такой родной, близкий. И чужой. Так внезапно чужой, что даже больно. И подойти ближе не могу. Обнять, погладить по голове не могу, поцеловать. Чужой.
– Я пойду. Пока.
– Машка…
– Прощай, Стас.
Прощай, вот так и сказала, как отрезала.
Выхожу в коридор, головой кручу, в поисках ординаторской, вижу указатель, иду, и еще из коридора слышу крик.
– Вы не понимаете, это она виновата!
Весело…
Открываю дверь. После этих криков не думаю, что нужно стучать. В ординаторской сидит доктор, напротив Катя, всхлипывает, слёзки текут, салфеткой нос вытирает.
– Добрый вечер еще раз, доктор. Я по поводу мужа, Тихонова Станислава Игоревича.
– Да, я понял. Дамы, вы меня извините, я прямо скажу. Вашему Станиславу Игоревичу надо разобраться с амурными делами, а то не долго инфаркт реально получить.
Забавно, но я понимаю, что доктор прав.
– Не волнуйтесь, мы разберёмся. Есть какие-то рекомендации? На что обратить внимание?
Спрашиваю скорее по инерции. Ну и потому, что в голове держу мысль – у нас дети. Чтобы между нами не произошло, он отец моих детей, моих! И он им останется, и лучше будет, если он всё-таки поживёт подольше. Несмотря на хныкающих секретуток.
– Да, конечно, я вам сейчас всё расскажу, объясню.
– Екатерина, мне кажется, вы тут лишняя.
– Это вы лишняя! Он с вами разводится, а со мной будет жить!
Ого! Громкие заявления.
Смотрю на неё, и в этот момент понимаю – я не я буду, костьми лягу, но вот с этим недоразумением мой Тихонов точно жить не станет!
– Пока еще развода не было, так что я в своём праве, выйди, Катя, хуже будет.
– Хуже будет вам!
Катюха переобувается в воздухе. При Стасе строила из себя девочку колокольчик, а тут… Что ж, девица не так проста как кажется. Будем разбираться.
– Екатерина…
– Андреевна…
– Екатерина Андреевна, пожалуйста, выйдите. Я не имею права при вас обсуждать состояние больного. Это противозаконно.
– Я близкий человек, я…
– Вы его секретарь, насколько я знаю? – говорю спокойно, даже странно, что мне реально не стоит труда быть спокойной.
– Я его любимая женщина!
Ненадолго, думаю про себя, если Стас узнает, как ты себя ведешь… Ну, да ладно.
Доктору всё-таки удаётся вывести эту звезду в коридор. Дальше он что-то объясняет мне, много терминов, всё пытается разжевать, а я слушаю и реально думаю о том – оно мне надо? Я ведь собралась разводиться. Лечить сосуды Тихонова сейчас точно не моё дело. Зря я Катьку выгнала, надо было ей тут сидеть и конспектировать.
Прощаюсь с доктором, благодарю его. Обещаю следить за мужем – ну, может и не вру, по крайней мере всё ему передам. И маме его расскажу.
Чёрт. Мама!
Свекровь.
Вот еще от кого жди не пойми чего.
Нет, у нас прекрасные отношения. Пока.
Пока у нас со Стасом всё радужно – я лучшая невестка. Но стоит ей хоть на йоту усомниться во мне – сразу меня снимают с пьедестала.
Ладно, и тут прорвёмся.
Выхожу из клиники, и, конечно, меня ждут!
Шагаю мимо, показывая всем своим видом, что общаться не намерена.