Развод. Я к тебе (не) вернусь
Шрифт:
– Денис, она там дерется, – наконец различаю.
– Кто?
Шок. У меня мать вашу шок.
– Светка! Ошалела, – тарабанит Люба. – Все волосы ей повыдрала. Мы не можем растащить. Там…
Иду, не дослушав. Люба бежит за мной и дергает за рукав пальто. Пытается остановить и снова мычит. Ей попало видно тоже не слабо, все время скулу ладошкой поддерживает.
– Отцепись, – дергаю воротник, который схватила, скрючив пальцы.
– Не ходи, – виснет она. – Там этот.
– Кто?
Из-за двери кабинета Светы доносятся вопли, и я четко различаю ненавистный
Это просто полнейший хаос. Адский ад в действии. Ровно пару секунд оцениваю обстановку. На Рыжовой верхом сидит Света и неумело лупит ту, по чем попадет. Волосы дыбом, вся красная. Орет что-то про машину и меня, что-то о больнице. Тетка не сдается и поддает Свете по бокам. Над клубком сцепившихся женщин квохчет недопидор Евгеша. Умоляет их прекратить и сесть за стол переговоров. Понятно все. Дипломат сраный.
В два шага преодолеваю расстояние и стаскиваю жену с Рыжовой. Светка в диком раже сопротивляется и царапается.
– Все, воительница. Успокаивайся уже. Хватит. Света, блядь! Успокоилась, – засовываю ее в кресло. – Поднимай поверженную, – цежу сладкожопому.
– Это кто тут поверженная! – гремит с пола бабища. – Я ей так наваляла, что долго помнить будет. Проститутка! Шалава! Я тебя разнесу в щепки, – сама вскакивает и вновь пытается нападать на мою жену.
– Наркоманку забыла, – участливо советую.
– Что? Щегол, что ты сказал?
– У подъезда, – скрещиваю руки и смотрю. Ну не кидаться же на оголтелую тетку. – Бабки сидят. У них набор – наркоманка, проститутка. Вспоминай же скорее. И на твоем месте, я бы язык попридержал. Расценивается, как угроза при свидетелях. Вон отсюда, – показываю на выход. – Пошла! Еще раз к моей жене придешь, будешь иметь дело со мной, не с ней. Вон!
Тетка, презрительно фыркнув, выметается. Напоследок пытается снова орать, но глохнет после предупреждающего взгляда. Пока она уходит, смотрю на Евгения.
– Мы больше тебя не задерживаем.
Он стремительно бледнеет, сжимает кулаки и уходить никуда не собирается. Быстро глянув на Свету, понимаю, что ей не до нас. Она пыхтит, собирает разбросанные документы, распределяя по папкам. Аккуратистка, блин. Ничего, что вся подранная и поцарапанная, на себя наплевать, главное доки разложить. В этом она вся.
– Выйдем?
Сладкожопый медленно разворачивается. При ней собирается? Пусть рискнет. Ладно, послушаю, но недолго. Скучающе зеваю, когда снова заводит песню о том, что Света с ним встречается. Нет, нигде не болит от этих слов, потому что знаю – брехня. Не нужен он ей. Под конец пламенной речи, от души советую свалить и не позориться. Он отступает, но все же оставляет последнее слово за собой.
– Я еще вернусь. Благородство тебе неведомо. Сейчас я отступлю, но удар мой будет сильнее, чем ты ожидаешь. Не так прост, как кажусь. Иди, построй очередную иллюзию, которая рассыплется в прах очень скоро. Света, мне уйти?
–
– А что ты тут командуешь? – вдруг всклокоченная Света подает голос, показываясь из-за стола. – Я и сама могу. Значит так, ты, – показывает на сладкожопого – иди отсюда. Уму непостижимо, даже не смог оттащить эту бабищу. Стоял и смотрел. А ты, – тычет в меня – я тебя вообще не звала. Оба уходите. Достали уже.
Отхожу к стене и облокачиваюсь. Стою, скрестив руки и бычу исподлобья. Не дождется, чтобы я ушел добровольно и тем более первым. Евгеша кидает на меня уничтожающие взгляды, думает, что проберет, но не на того напал. Сорок раз умоется. Неужели нарисовал себе, что проймет мою толстокожесть? Совсем идиот в таком случае.
Наблюдаю, как вьется около разъяренной Светы, втолковать пытается, лепит о благоразумии и чести. Где набрался-то такого недоумок. Ладно, надоело. Два шага вперед и выволакиваю за шиворот незадачливого женишка.
– Пафос оставь при себе, – советую напоследок. – Ей мужик нужен, а не рафинированный фантик. Иди уже, Джонни. И в последний раз говорю – свали с горизонта.
– Да как ты смеешь?
– Смею, – хлопаю по плечу. – Все. Вали. Мне к жене пора. Дорогу сюда забудь, ноги переломаю.
– Я заявлю на тебя. За угрозы.
– Беги, – дергаю дверь за ручку. – Пиши заявление. – Щелкаю замком прямо перед носом и направляюсь в кабинет Светы. – Люб, не пускай его.
Надоело. Пора заканчивать беготню. Хочу быть рядом, хочу помогать решать ее проблемы. Хочу всего самого лучшего, что есть в хороших семьях. Хочу Свету назад. Готовность к серьезному разговору тает, когда вижу взахлеб ревущую жену. Она видит на полу, прижимая к себе осколки небольшой дизайнерской карандашницы, которую подарил на открытие.
Так, не надо ее погружать в Юркино расследование. Решу сам.
– Ты чего, малыш?
Присаживаюсь рядом с ней, аккуратно выбираю кусочки из рук, чтобы не поранилась.
– Вот, – горестно шепчет. – Тетка ее зацепила. И она разбила-а-ась. Я ее так любила-а-а!
– Господи, – поднимаю и сажаю к себе на колени. – Нос утрем давай. Все мелочи, зай. Новых знаешь сколько купим, ну не реви. Хочешь, домой поедем? Тут Люба справится. До открытия еще пара дней, да? С поставщиками решился вопрос, правильно? Ну вот. А про оплату подумаем сегодня же. По поводу Рыжовой не волнуйся. Я все сделаю. Поехали, малыш? Отдохнешь немного, ладно?
На мое счастье, Света кивает. Быстро одеваю ее, чтобы не передумала и с космической скоростью тащу в машину. Секундой завожу, срываюсь с места с пробуксовкой. Начинает трясти и плавить, потому как везу ее снова к себе.
И дай мне бог продержаться достойно в эту первую совместную ночевку после долгого перерыва.
Глава 38
– Света, вот халат. Не смотрю, не переживай.
Утопаю в пене по самый нос. Нечего пялиться, но Денис не претендует. Добросовестно отведя взгляд, аккуратно кладет на тумбу свернутый махровый ком. И тем не менее замечаю принадлежность вещи.