Развращение невиновных
Шрифт:
Над краем крыши появляется лицо Конора, и его глаза расширяются, когда он смотрит вниз. Я предполагаю, что он заметил тело Авроры. Я не стала смотреть. Я не хочу знать, как далеко вниз я упаду, если у меня откажут руки.
Антонио навис над Конором, подтягивая его к себе и ударяя о край крыши. Конор пытается сопротивляться, но видно, что он теряет силы. С яростным криком Антонио переворачивает его на бок. Падая, Конор тянется ко мне, но я изо всех сил раскачиваюсь, вырываясь из его хватки.
— София!
Я поднимаю голову
Я смотрю вниз — не знаю почему — и закрываю глаза, качая головой. — Я упаду.
— Ты упадешь, если не позволишь мне помочь тебе. Дай мне руку.
Срочность в его голосе подтверждает то, что я знаю — он прав. Но даже когда мне приходится перестраивать хватку, потому что я соскальзываю, я не могу заставить себя оторвать одну руку от шеста.
— София! — Я открываю глаза и наблюдаю за тем, как Антонио прижимается всем телом к краю, вытянув руку. — Ты мне доверяешь?
После всего, что мы пережили, этот вопрос кажется гораздо более серьезным, чем то, что он имеет в виду. Но когда я смотрю в его глаза цвета летнего неба, время словно замедляется, и все замирает вокруг меня и внутри меня. Я доверяю ему, даже после всего.
Глубоко вздохнув, я отпускаю шест одной рукой и тянусь к нему. Он берет мою руку в обе свои и с ворчанием тянет меня вверх, пока, наконец, не переваливает меня через край, и я не падаю на него сверху. Мы оба задыхаемся, не в силах говорить, понимая, как близки мы были к тому, чтобы лишиться жизни сегодня ночью.
Без предупреждения руки Антонио оказываются на моем лице, а его губы — на моих. Он глубоко целует меня, и я не сопротивляюсь.
Когда он отстраняется, то крепко прижимает меня к своей груди.
— Я думал, что потерял тебя. О Боже, София, я думал, что потерял тебя. — Я прижимаюсь к нему — как долго, я не знаю. Но потом он отталкивает меня и помогает встать. — Нам нужно уходить отсюда.
— Что? — Я все еще нахожусь в таком шоке от всего, что произошло, что не могу понять, что он говорит.
— Пока нас здесь никто не нашел.
Он хватает меня за запястье и тащит к двери.
— Но как же… — Я не могу произнести ни одного из их имен.
Он качает головой. — Пусть их найдет кто-нибудь другой. Они могут подумать, что это было самоубийство. Какое-нибудь дерьмо в стиле Ромео и Джульетты.
— Но…
Он берет мое лицо в свои руки. — София, возможно, именно это они и планировали сказать, когда кто-нибудь найдет тебя утром на земле. Как ты думаешь, почему ты оказалась здесь?
Я ошеломленно киваю. Он прав. Я знаю, что он прав. — Разве они не узнают, когда лицо Конора будет испорчено?
Он тащит меня на лестничную площадку. — Может, он ударился о здание, когда спускался. Не знаю. В любом случае, если кто-то спросит, ты ничего не знаешь, поняла?
— Хорошо.
Мы выскочили из лестничной клетки на мой этаж. Когда я не сразу достаю ключ,
Он кладет руки мне на плечи и наклоняет голову, чтобы встретиться с моими глазами. — Мне нужно, чтобы ты приняла душ и легла спать. Завтра веди себя так, будто ничего не произошло. Когда узнаешь об Авроре и Коноре, веди себя так же шокировано, как и все остальные, поняла?
— Да.
— Мне нужно кое-что уладить дома, поэтому меня здесь не будет. Я улетаю на самолете с Томмазо первым делом утром. Чем меньше ты будешь знать, тем лучше. Но когда я вернусь, мы поговорим, хорошо?
— Ты уезжаешь? — Я хватаю его за рубашку.
— Ты сможешь это сделать, tesoro. Ты намного сильнее, чем думаешь.
Я делаю глубокий вдох. Он прав. Я могу. — Как долго тебя не будет?
— Я не знаю. — Антонио прижимается лбом к моему. — Но я вернусь сюда, как только смогу.
Я киваю, он целует меня в губы и уходит.
Но на этот раз я уверена, что он вернется.
39
АНТОНИО
Когда мы с Томмазо вернулись домой в Майами, мы объяснили моему отцу все, что произошло в Академии Сикуро. Поскольку он не получил ни одного телефонного звонка, я должен предположить, что администрация не думает, что кто-то еще из семьи Ла Роза имеет отношение к смерти Авроры и Конора.
После трехдневного допроса и пыток Оронато мои подозрения подтвердились: он использовал Аврору в качестве связного с ирландцами, а все их сделки заключались по защищенным линиям и воскресным звонкам в академии. Они передавали информацию и сообщения туда и обратно.
Думаю, для Оронато стало неожиданностью, что его дочь тоже трахалась с ирландцем и что он ее обрюхатил, но настоящим сюрпризом стало то, что я сказал ему, что она мертва из-за того, что он привел в движение колеса. В конце концов, мы позволили Томмазо сделать решающий выстрел. Он заслуживал того, чтобы отправить этого человека в ад после того, что он сделал с его отцом. И как ни странно это звучит, но с тех пор с плеч Томмазо словно свалилось какое-то бремя. Он снова стал похож на себя прежнего. Не полностью, но близко.
— Salute.
Мой отец поднимает бокал.
Остальные присутствующие присоединяются к его словам. Мы все празднуем тот факт, что истребили крыс в наших рядах. Здесь только мой отец, я, Томмазо и другие капо. У нас не хватает одного младшего босса, поскольку он сейчас гниет на дне Атлантики в пяти милях от побережья.
Я отпиваю немного из бокала и ставлю его на место, ожидая речи отца. Я знаю, что будет дальше. Он спросил мое мнение, и я полностью согласился с его решением.