Разящий клинок
Шрифт:
— Согласен, — сказал герцог.
Танец ускорился.
— Вы знаете, что этот танец исполняют в зимний и летний солнцеворот все добрые люди, где бы они ни жили, и ирки, и прочие существа? И во что бы они ни веровали, какому бы богу ни поклонялись — барьеры падают в эту ночь, и может произойти что угодно?
— То же самое говорила моя мать, — буркнул герцог.
— Известно ли вам о бесконечности сфер? Среди которых наша — всего лишь одна из многих? — спросил мастер Смит.
— Я стараюсь об этом не думать.
— Я вас покину через пару минут. Пока
— Да, — сказал Красный Рыцарь и кивнул на случай, если существо с божественными силами не умело видеть в темноте при факельном освещении.
Принцесса слева от него сияла золотистым солнечным светом — само великолепие.
— Это узел. В нем сходится столько линий, что мне не видно ничего ни за ним, ни в непосредственной близости от него. У Шипа и его господина есть свои планы, и мне их не различить. — Мастер Смит прервал танец. — Вот они, — произнес он с нехарактерным удовлетворением. — Время и место. Сокрытые. Мой вам подарок на солнцеворот.
— А если бы вы знали, что этот турнир закончится моей гибелью, — сказали бы мне? — спросил герцог.
Дракон миг помедлил.
— Возможно, — ответил он. — А потом пожалел бы. Даже та малость, которую я вам сказал, выходит за рамки игры. — Мастер Смит пожал плечами. — Правду сказать, я прозевал вашего убийцу и не видел его, пока он не ударил. Он, между прочим, очень близко, а мне запрещено вмешиваться. Похоже, вам это очевидно.
— Таков мой удел от рождения, — сказал Красный Рыцарь с неподдельной горечью.
— Знаю, — откликнулся Змей из Эрча. Он скрестил руки. — Давненько не принимал я прямого участия в людских делах, — произнес он с тоской. — Не разовьется ли пристрастие?
— Кыш отсюда, — сказал Красный Рыцарь, но тихо, очень тихо.
Мужчины надвигались на женщин, и новый снежный душ окатил их — туча снежинок, среди которых Габриэлю показалось, что он совершенно один, хотя справа и слева его держали за руки. Снег заглушил и звук.
Он потянулся к принцессе и нащупал теплую ладонь. Но, к его глубочайшему потрясению — а удивить его было трудно, — выяснилось, что он взял за руку королеву.
Она замешкалась.
— Вы! — сказала она.
Они повернулись, когда вокруг грянула музыка, а снег повалил гуще. Ее рука была воздушно легка. Она танцевала с ангельской грацией, невзирая на уже заметную беременность. Он улыбнулся, и она ответила тем же.
— Вы пришли повидать моего супруга? — спросила она.
— Нет, — ответил он и переступил дальше, освободил ее и оглянулся напоследок; она опять отозвалась безмятежной улыбкой.
Красный Рыцарь повернул голову, вскинув руку для следующей партнерши, и ею оказалась Амиция. Он пропустил такт, и она раздраженно закусила губу, затерявшись в музыке — монахиня, любившая танцевать.
Их глаза встретились. Ее — округлились, и она задохнулась.
Кольцо на ее пальце Сверкнуло.
— Вы ранены, — сказала она. — Так это вы меня целый день истощали? — Она улыбнулась, как восходящее летнее солнце, и его затопило теплом.
Не зная, что сказать, и держа
— О! — пришла она в восторг. — Мой платок!
Он открыл рот, а она упорхнула в снег.
Третьей партнершей стала его мать.
Она приняла его руку и сделала грациозный, скользящий шажок со словами:
— Сегодня барьеры и правда рухнули.
Он что-то буркнул и глянул через плечо.
Она рассмеялась.
— Не сомневаюсь, что в конечном счете ты ее получишь. Посмотри на себя! Вылитый князь мира сего. — Она шагнула дальше, продолжая павану. — Ты полностью оправдал мои надежды, Габриэль.
И, резанув его этими словами, как бритвой, она отступила в снег.
Он бы сник, но прикосновение Амиции по-прежнему жгло ладонь, и он сделал еще три шага, как раненый бывалый мечник, который не прекращает боя.
Его рукой завладела новая королева — ему не знакомая: изящная фигурка в белом одеянии, расшитом золотом и украшенном алыми ягодами, светлые волосы затейливо уложены на голове — Снежная Королева.
Вы, должно быть, Красный Рыцарь, — заговорила она. — У нас получилось! Сегодня ночью соединились все звенья. — Она улыбнулась ему и закружилась в снежном вихре, опережая музыку на такт. — Пусть свет восторжествует над тьмой, — сказала Тамсин и отвернулась. — Пусть это станет кинжалом, который вонзится в ее черное сердце!
Он отступил, со страхом гадая, кого еще извергнет снег, но рука на сей раз оказалась знакомой, и перед ним возникла Изюминка.
— Правда, странно? — ухмыльнулась она. — Никак не разберу, в какой мне круг...
Тут она переменилась в лице, шагнула и повергла его наземь, словно не в танце, а в борьбе. Все произошло в ритме музыки, и приложился он на удивление крепко.
Наемный убийца злился на снег и вдвойне — на бдительность солдат, которые маячили в толпе поистине всюду. После двух подходов, не приблизивших его к цели, он понял, что остается одно: рвануть напрямик. Песня подсказала ему, где окажутся танцоры — через несколько па мужчины покинут своих пятых по счету партнерш и выйдут в наружный круг, где снова сменятся.
Ему, наверное, повезет, если удастся проскользнуть к первому ряду зрителей — тогда он окажется от цели на расстоянии вытянутой руки, а то и меньше. Он помедлил, сосчитал такты и ввинтился в гущу добропорядочных жен, как крот закапывается в землю.
Но его корзина и сравнительная подвижность привлекли внимание наемников-лучников. Он увидел, что они пришли в движение, — заметил, как изменился блеск шлемов.
Если отступить сейчас, другой возможности не будет.
Он поднажал.
Длинная Лапища увидел человека с корзиной в ту же секунду, что и сэр Гэвин, и оба ринулись в толпу, как пара мастиффов. Сэр Гэвин бросил леди Марию и разорвал круг, а Длинная Лапища, находившийся на половине расстояния полета стрелы, с трудом проталкивался сквозь тысячеглавую толпу.