Разящий клинок
Шрифт:
Сэр Майкл смотрел на это рука об руку со своей Кайтлин, живот которой был весьма велик, а ей все равно хотелось танцевать. Рядом с ней стояли сэр Георгий и его невеста. Двое морейцев научили их всем фигурам.
Праздновали здесь почти так же, как в Альбе, и в то же время — совершенно не так, и Майкл затерялся в обрывочных размышлениях, хотя и полностью осознавал настоящее. Он поцеловал жену.
— Тяжело ли ранен капитан? — спросила она.
Майкл скривился.
— Думаю, что тяжело, и он это скрывает, —
— Они возвращаются к исходной фигуре, — сказала Елена. Она положила затянутую в перчатку руку на спину Кайтлин. — Надеюсь, я выношу моего не хуже, чем ты своего, — шепнула она.
Кайтлин рассмеялась.
— Женщины из рода Ланторн и созданы для того, чтобы делать детей.
Ее муж хохотнул в кулак и отвернулся.
— Во многих смыслах, — прошептал он, а она так пихнула его локтем, что он поскользнулся на льду.
Пока они смеялись, в их компанию вторгся Красный Рыцарь. Он ослепительно улыбнулся Кайтлин и расцеловал ее в щеки.
— Само плодородие! — сказал он.
Она присела в реверансе.
— Полагаю, вам хочется быть любезным, — ответила она. — Почему вы не станцуете с принцессой? Смотрите, она ждет!
Сэр Майкл встретился с капитаном взглядом.
— Так и есть, — сказал тот и направился к принцессе.
— Он к ней не очень-то добр, а она от него без ума, — сказала Кайтлин. — Взгляни на нее. Как по-твоему, он на ней женится?
Майкл дернул ее за руку.
— Вряд ли, милая. Ты знаешь не все. Признаю, что и я не все знаю.
— Вообще-то другой у него и нет, — со смехом ответила Кайтлин. — Я страшная сплетница, но прачки-то понимают.
Майкл свел ее по ступеням от дамского шатра к танцевальной площадке.
— Это политика. Всегда есть какая-то подоплека, но нет, она по нему не сохнет.
— О, — отозвалась Кайтлин. — Какая жалость. Я влюблена и хочу, чтобы и все остальные влюбились.
Майкл сгреб ее в охапку и поднял, исполняя первую фигуру морейского рождественского танца. Она взвизгнула.
— Ты надорвешься — во мне сто пудов!
Он улыбнулся, поцеловал ее, а она повернулась и укатилась в танец.
Красный Рыцарь подошел к принцессе. Она стояла в кругу своей свиты рядом с леди Марией, и ее лицо обрамлял пурпурный шелковый капюшон с белой меховой оторочкой. Укороченная шубка, подбитая горностаевым мехом, прикрывала парчовое платье с золотой вышивкой.
Она казалась неописуемо прекрасной — бледная кожа, нежный румянец и искрящиеся глаза.
В свете факелов он остановился перед нею на свободном пятачке, лег и вытянулся во весь рост. Его одежда из красной оленьей кожи выглядела лужей крови, а в снегу он сразу замерз. Он задумался, не убьет ли она его, пока он лежит у ее ног, но за ним наблюдали двадцать тысяч человек, и было невозможно уклониться от выражения преданности.
Леди Мария возвысила голос:
—
Принцесса подала ему знак, и он встал: сперва на оба колена, после чего поцеловал подол ее платья, а затем на одно — тут он поцеловал руку.
В снегу осталось три алых пятнышка.
Ее правая кисть была обнажена, и она крепко вцепилась в его руку. А потом наклонилась.
— Это была не я, — прошелестела она.
Его согрели эти слова. Она нравилась ему больше, чем он хотел, и было приятно, что ради него она соблюдает формальности, хоть он и не верил ей.
Он ответил таким же пожатием.
— Что — не вы, ваше величество? — спросил он.
В потаенной глубине сердца он боялся ее неприкрытой ненависти, пусть даже силился постичь ее умом.
Но простых ответов не было. Подошел Тоби и отряхнул его; ему дали горячего вина, которым он по возможности незаметно обменялся с Тоби. От него не отстанут и попытаются убить. Всеобщие танцы — идеальная обстановка для этого, и все же он обязан присутствовать.
Бинты пропитались кровью, и от нее стыла кожа.
Он пожалел, что рядом нет Тома Лаклана.
Зато был Гэвин, присутствие которого согрело, как жаркий костер. Еще раз поклонившись принцессе, Красный Рыцарь обратился к брату:
— Все ли на месте?
— Готовы, как были и будем всегда, — ответил Гэвин. — Мастер Мортирмир тоже начеку.
Красный Рыцарь воспринял уход Гармодия как удаление больного зуба. Он то и дело заглядывал в свой Дворец воспоминаний, ожидая вторжения. А где-то в числе последних приоритетов гуляла мысль о том, что если Гармодий овладел юным Мортирмиром, то следует принять какие-то меры.
Он отметил командный пункт: невидимое место, откуда руководили ночными действиями. Мортирмир чуть сутулился и цинично улыбался. Красный Рыцарь мгновенно его узнал.
«Я слишком слаб и рад избавиться от него почти любой ценой», — подумалось ему. Он снова покосился на молодого Мортирмира, стоявшего в обществе десятка студентов университета и Длинной Лапищи, у которого таился во тьме свой отряд и имелся особый приказ насчет мастера Мортирмира на случай, если дела примут скверный оборот.
Красный Рыцарь отошел от принцессы и отметил, что его люди расположились поодаль от ее свиты — зазор обозначился явственно. Сэр Алкей стоял между матерью и сэром Гэвином хрупким звеном в поврежденной цепи.
— Гэвин, пусть каждый из наших возьмет на себя по одному из ее людей и встанет поближе. Я серьезно, — сказал он. — У врага не должно зародиться ни тени подозрения. Пусть думают, что все пошло наперекосяк. Или еще лучше — что она от них отреклась.
Лицо Гэвина потемнело от гнева, но он кивнул в знак согласия и наградил леди Марию змеиной улыбкой. Перед тем как отойти от брата, он осведомился: