Разящий клинок

Кэмерон Майлз

— Самое время, — кивнул Том. — Сэр Габриэль. Это радует слух.

— И кое о чем мне напоминает, — подхватил сэр Габриэль. — Тоби, меч!

Тоби подошел быстро — с видом мальчишки, который не смеет надеяться. Но его ждало разочарование.

Красный Рыцарь обнажил меч и наставил его на Длинную Лапищу.

— Ко мне и на колени!

— Нельзя же! — воспротивился Длинная Лапища, но другие подтащили его, а он не так уж сопротивлялся. — Сами знаете, что я творил, — напомнил он с достоинством, уже

стоя на коленях.

— Ты был не хуже любого из нас, — сказал Красный Рыцарь. — Властью моей рыцарской десницы я посвящаю тебя в рыцари.

— Ну вот, еще один славный лучник пропал, — буркнул Калли, но стиснул товарища в объятиях так, что стало больно спине. — Ах ты, скотина!

После этого пьянка пошла всерьез. У капитана Дариуша обнаружился великолепный голос, и он возвысил его в древнем гимне — завораживающей песне, которую всем пришлось выучить. Граф Зак уже знал ее. Он переводил слова госпоже Элисон, и та притихла.

Они снова выпили и завели спор о стратегии кампании.

Кайтлин пришла повидать мужа. Она обвела взглядом мужчин, которые склонились перед нею.

— Ты можешь говорить хоть о чем-нибудь помимо войны? — спросила она, раскрасневшись.

Граф Зак поклонился ей, а муж прикусил язык.

— Миледи, мы всего лишь поминаем мертвых — посыпаем землей и поливаем вином.

Она покачала головой.

Деркенсан, самый пьяный, оскалился на нее.

— Женюсь, решено! — объявил он.

Кайтлин вежливо улыбнулась татуированному великану.

— Жениться — не воевать, — сказала она.

После ее ухода Плохиш Том облизнул губы и ухмыльнулся.

— Ты хочешь уничтожить войну как потеху, — заявил он. — Стратегия всякая, тактика... Что нам останется?

— По мне, так крови нынче было достаточно, — ответил Габриэль.

Том состроил недовольную мину.

— Ты вырезаешь из войны самую суть! Мы их переигрываем. Они сдаются. И переходят на нашу сторону? Христос распятый! В следующий раз разберемся иначе — бросим кости.

— Разве нет у тебя стада? Тебе некого погонять? — спросил сэр Габриэль.

Его голос окреп и звучал лучше, чем когда-либо за последние месяцы. Несмотря на темные круги вокруг глаз. И внушительную дозу вина. А может быть, как раз благодаря ей.

— Есть. И я его погоню. Потому что погонщик, — усмехнулся тот. — Я малость отдохнул, было очень приятно. Никакого скота и навоза. Никаких тебе овец — боже, я ненавижу овец! — Он отшвырнул свой рог. — Теперь тебе, конечно, не захочется в Харндон? Ранальд настроен собирать по дороге скот. Ты произвел его в рыцари. Теперь у него на примете другая скотинка.

Ранальд зарделся, а сэр Габриэль рассмеялся.

— Она не скотинка — куда симпатичнее!

Сэр Габриэль встал.

Весь лагерь позади него пребывал в движении. По сути — три лагеря. Лазарет

разросся и занял все фермерские постройки, а палатки побежденных расположились по соседству с шатрами победителей.

— Можно хотя бы узнать, почему бы нам не порвать в клочья охрану этого выродка? — спросил Том. — Справедливость превыше всего. Они проиграли.

Сэр Габриэль отхлебнул вина.

— Они не были нам врагами и сейчас не враги. В каком-то смысле все это мои вассалы. Вот почему Деметрию пришлось умереть.

— А иначе никак, — подхватил сэр Гэвин, но без уверенности.

— Ты, может быть, и прав, но я на время пресытился смертью, — проговорил сэр Габриэль отрешенно. — В этой истории любопытна моральная сторона. Деметрий был пешкой в руках Аэскепилеса, но мне сдается, что отца он убил по собственному хотению. И кто он после этого? Куда его определить?

— В ад, — подал голос сэр Милус и глянул на сэра Алкея.

Морейский рыцарь кивнул, соглашаясь.

— Император никогда не допустил бы его до герцогства, — сказал он. — Его руки были замараны отцовской кровью. Самое большее, на что он мог рассчитывать, — это пожизненное изгнание.

— Возможно, — холодно ответил Габриэль. — Но император — человек не от мира сего и не искушенный в политике. Мне пришлось действовать наверняка.

Тоби обошел стол, наливая вино. Гельфред взял себе чуть-чуть, а Элисон отказалась, она еще не оправилась от ранения истриканской стрелой, которая попала ей в левый бицепс. Деркенсан дал наполнить свой кубок до краев.

На пир собрались если не все, то большинство. За исключением, конечно, Жака, Йоханнеса, Джона Ле Бэйлли и остальных, которые уже не вернутся.

Красный Рыцарь поднял кубок.

— Фракейцы никогда не были нам врагами! Теперь я надеюсь, что мы союзники. Если я правильно понимаю случившееся — если когда-нибудь пойму, — Андроник намеревался перестроить Морею. Но Аэскепилес хотел развязать гражданскую войну, чтобы уничтожить оставшийся военный потенциал империи. А земли Диких — под боком! — Он показал на север. — Представьте, что будет, если Дикие придут в Ливиаполис. Представьте, что там окажется Шип.

Сам воздух содрогнулся от ужаса.

Плохиш Том обнажил тяжелый кинжал.

— Еще раз назовешь его имя, и мы узнаем, какого цвета у него кровь. Ранальд возвел очи горе.

Сэр Майкл взялся за поясницу и с мукой прогнулся. В таком положении — с глазами, налитыми кровью, — он показался много старше своих лет.

— Значит, мы победили? — спросил он осторожно.

— Уж точно не проиграли, — ответил Красный Рыцарь.

— И теперь перестроим морейскую армию? — осведомился сэр Гэвин. Майкл с мольбой посмотрел на своего командира. Сэр Габриэль улыбнулся ему, не отводя, как бывало, взгляда.