Разыскания в области русской литературы ХХ века. От fin de si?cle до Вознесенского. Том 1: Время символизма
Шрифт:
Таким образом, в поле нашего зрения попадают еще два поэта, и у них обнаруживаются стихи, посвященные певице. Юрий Верховский успел свое опубликовать при жизни 164 , а два стихотворения Г.И. Чулкова были напечатаны много лет спустя после его смерти 165 . В киевский период жизни певицы с ней общался Бенедикт Лившиц и оставил стихи, с нею связанные 166 . Что же привлекало поэтов к личности и творчеству О.Н. Бутомо-Названовой?
164
Речь идет о стихотворении «За грезой ангельских напевов…» (Верховский Юрий. Солнце в заточении. Пг., 1922. С. 36, с посвящением «О.Н. Бутомо-Названовой»). Ныне перепеч.: Верховский Юрий. Струны: Собрание сочинений. М., 2008. С.328.
165
Стихотворение «И в
166
Вдова поэта предполагала, что именно ее пение послужило толчком к созданию стихотворения «Нет, ты не младшая сестра…» (Лившиц Бенедикт. Полутораглазый стрелец: Стихотворения, переводы, воспоминания. Л., 1989. С. 125, 581). Частично сохранившийся в ее памяти текст стихотворения, связанного с событиями в доме певицы, см.: Успенский Павел. Неизданные шуточные стихи Бенедикта Лившица // Вопросы литературы. 2010, № 5. С.503–504.
Она родилась 14 (26) октября 1888 в Быхове (ныне Могилевской области в Белоруссии), в 1915 окончила Петербургскую консерваторию по классу известной певицы Н.А. Ирецкой. Концертную деятельность начала в 1916 в Петрограде. Была замужем за известным инженером М.К. Названовым (арестовывался по Таганцевскому делу); их сын Михаил Михайлович (1914–1964) – актер, долгое время был вынужден работать в лагерном театре. В 1919 Бутомо-Названова перебралась в Киев (о чем см. ниже), где жила довольно широко, держала салон. В 1921 переехала в Москву и там к середине 1920-х годов, которые нас будут далее интересовать, приобрела широкую артистическую известность. Скончалась, по данным «Музыкальной энциклопедии», 1 июня 1960, однако на плите в колумбарии Новодевичьего кладбища стоит иная дата смерти – 11 мая 1960 167 .
167
http://novodevichiynecropol.narod.ru/ko/nazvanov_mk.htm (дата обращения 10.04.2020).
Объяснение ее популярности у поэтов, как кажется, можно найти без труда. В журнале «Зрелища», где помещались анонсы ее выступлений, им предшествовала «Справка»: «О.Н. Бутомо-Названова окончила Петербургскую Консерваторию по кл<ассу> Ирецкой. Посвятила себя исключительно камерному пению. Ее вечера песен всегда посвящены определенному автору или направлению. В Москве выступает с 1917 г.» 168 . При этом речь шла не только о том или ином композиторе, но и о поэтах, на чьи стихи писалась музыка. Так, на вечере Римского-Корсакова 30 марта 1923 г. порядок представления номеров был таким: «Майков, Ал. Толстой, Мей, Лермонтов, Пушкин» (названия романсов опускаем). Таким образом, роль поэтического материала в камерном пении особо подчеркивалась, и стихотворцы не могли этого не чувствовать.
168
Зрелища. 1923. № 30. С. 37. Объявление о вечере романсов Римского-Корсакова. Аналогичная справка предшествует программе концерта из романсов Балакирева и Бородина (Зрелища. 1923. № 31-32. Экстренный номер. С. 14). Приносим благодарность Е. Закрыжевской за помощь в поиске.
Удачными были концерты певицы или нет – об этом шли споры. Так, скрывшийся под псевдонимом автор говорил: «Состоявшийся 9 декабря вечер песен Бутомо-Названовой и Яворского (ф.-п.) был целиком посвящен произведениям Даргомыжского. <…>
Надо обладать громадными художественными ресурсами, чтобы удачно выполнить столь разнородную по характеру программу. Достаточно было послушать, с какой художественной обдуманностью, с каким бесконечным разнообразием в оттенках произносилось каждое слово, каждый звук в отдельности, чтобы признать, какую выдающуюся камерную певицу мы имеем в лице Бутомо-Названовой. Последнее видно и из того, что на настойчивые требования публики исполнительница повторила “И скучно, и грустно”, – уже совсем по-другому, но так же хорошо, как и в первый раз. Какой диапазон настроений и воплощений у талантливой певицы, какие поразительные контрасты <…>» 169
169
Тристан. Вечер песен Бутомо-Названовой // Театр и музыка. 1922. № 12. С. 307.
Б.А. Кац и Р.Д. Тименчик ссылаются на мнение петроградских авторов: «Эту певицу, по словам Н.М. Стрельникова, отличали “чуткость ко всему художественно-прекрасному, культурный вкус и, наконец, та степень художественного интеллекта, что столь необходима для камерного исполнителя. Как сейсмограф, отмечает это чутье самые отдаленные колебания настроений передаваемого автора. Редко у кого вы ощутите столь непосредственно-заметно чисто физическую, весовую значимость произносимого ею слова и постигнете скрытый зачастую смысл воспроизводимой ею пьесы, – смысл, всегда подкупающе ярко освещаемый ею изнутри светом художественного ее сознания”. “Талантливой, ярко-темпераментной” аттестовал ее В.Г. Каратыгин» 170 .
170
Кац
Однако присяжный критик московских «Зрелищ», композитор и филолог С.А. Бугославский был иного мнения. В отзыве о концертах вокальной музыки в 1923 году он писал (поставив при этом Бутомо-Названову на первое место!): «Певица посвятила себя исключительно камерному пению. У нее богатый репертуар романсов русских авторов. Однако ее искусство пения менее всего камерное: все черты оперной ариозной трактовки.
Голос О.Н. Бутомо-Названовой властвует над ней: чтобы выявить богатые ресурсы своего звучного нижнего регистра, певица жертвует часто и музыкальной фразировкой, и декламацией, а иногда и правильностью ударений (главным образом логических).
Она культивирует чистый звук, любуется им. Манера исполнения ариозная, декламационные места звучат как оперный речитатив, с очень обобщенными нюансами и не всегда отчетливой дикцией. Эмоциональная сторона исполнения подавлена. Лучшее – эпические моменты и то, что приближается к песне, к арии» 171 .
Годом позже он продолжал: «Вокальные ресурсы и музыкальная интерпретация находятся у Бутомо-Названовой в резком противоречии. При несомненной культурности, развитом музыкальном вкусе, внимании к декламации, артистка не достигает желаемой выразительности. Этому мешает ее вокальный материал и его использование.
171
Бугославский С. Вечера камерного пения // Зрелища. 1923. № 35. С. 12.
В голосе певицы три резко различных по тембру регистра: сгущенный низкий, тусклый и слабый средний и звучный верхний, и последний кажется самым подлинным, естественным у артистки. Каждый романс непрерывно разрезается этими тремя тембрами, в то же время тремя различными динамическими звучностями» 172 .
Вряд ли нам удастся понять, кто именно был прав, поскольку мы можем опираться исключительно на печатные материалы. Но, кажется, никто из писавших о Бутомо-Названовой не отрицал ее высокой культурности, пристрастия к русской поэзии, сочетавшегося с умением представлять публике песни на других языках. Ср. ее характеристику в воспоминаниях З.Н. Пастернак: «Это была женщина со всесторонними интересами, она увлекалась стихами, хорошо знала литературу и любила собирать у себя знаменитостей из артистической среды» 173 . Помимо того, важны были и некоторые особенности ее творческого поведения, о которых скажем ниже.
172
Бугославский С. Певица Бутомо-Названова // Зрелища. 1924. № 76. С. 7.
173
Пастернак Б. Второе рождение; Письма к З.Н. Пастернак; Пастернак З.Н. Воспоминания. М., 2010. С. 250.
Обо всем вышесказанном свидетельствуют не только те стихотворения, на которые мы уже ссылались, но и еще одна группа материалов, сохранившаяся в довольно неожиданном месте.
В одной из записных книжек С.Н. Дурылина находим запись: «Тут стихи Сологуба, Г. Чулкова, Вяч. Иванова, Верховского, списанные мною из альбома О.Н. Бутомо-Названовой в 1925 году. Альбом впоследствии был у нее украден» 174 . И далее следуют небрежно записанные, но все же читающиеся девять стихотворений названных авторов. Среди них два принадлежат Г.И. Чулкову и одно Ф. Сологубу, о которых мы говорили выше, три – Ю.Н. Верховскому, два – Вячеславу Иванову и одно – самому Дурылину 175 .
174
РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 298. Л. 10. Далее цитаты из записной книжки Дурылина приводятся по этой единице хранения с указанием листов непосредственно в тексте.
175
Ввиду неразборчивости почерка нам не удалось сколько-нибудь ответственно восстановить текст этого стихотворения (л. 11). Оставляем эту работу будущим исследователям поэтического творчества С.Н. Дурылина.
Прежде чем перейти к заявленной теме, скажем о тех стихотворениях, о которых не имели повода поговорить до сих пор. Прежде всего отметим, что «За грезой ангельских напевов…» Верховского в альбоме было датировано «Петербург. XII.17 – Томск. 3/16.X.919» (л. 10).
За ним следовало еще одно послание Верховского, связанное с отъездом Бутомо-Названовой в Киев (л. 10 об.):
Мне так не говорит ничто родное,Как эти песни вечные Москвы.Вы здесь еще. Но в этом вещем строеТак долго нам не запоете Вы.Вас не могу веселыми стихамиНапутствовать на благодатный юг.Обыкновеннейшая из разлук –А сердце заливается слезами.