Разыскивается
Шрифт:
Во всяком случае командировка в Караганду и Темиртау себя оправдала. Возвращаясь в Свердловск, Федор Ефимович думал уже о новых встречах.
6
В непрерывном потоке телеграмм, сходивших с милицейских телетайпов, все чаще и чаще голос людей, откликавшихся на розыскной плакат, чередовался с прямыми запросами и сообщениями органов внутренних дел.
…В милицию города Янаула Башкирской АССР сделал заявление только что демобилизованный воин Фидус Фазылов. Увидев в помещении паспортного стола плакат, он опознал Катышеву, сообщив, что видел ее несколько дней назад в поезде при возвращении из армии. С заявлением бывшего
Наконец подал голос и Мурманск: по сообщению милиции Кандалакши, местная жительница Исаева, только что вернувшаяся из отпуска и увидевшая плакат, заявила, что вместе с Катышевой ехала в такси из города Знаменки в Кировоград. Вышли на автовокзале, но Катышева торопилась куда-то дальше.
Мурманск подчеркивал, что продолжает активный розыск преступницы. Об этом же сообщали Баку, Павлодар, Челябинск, Ямало-Ненецкий округ, Орехово-Зуево, Ленинград, Ростов-на-Дону и Небит-Даг.
Уголовный розыск и следствие добросовестно переваривали вороха телеграфных и письменных сообщений, внимательно вчитываясь в них, анализируя и сопоставляя. Серьезность преступления тревожила не только свердловских чекистов. Поэтому на железнодорожных вокзалах и в аэропортах, на автостанциях и в речных портах задерживали для проверки многих женщин, которых природа невзначай одарила внешним сходством с преступницей. Иного выхода не было. Это понимали и те, кто задерживал, и те, кого задерживали. Но все это пока не приносило результатов.
Федор Ефимович Репрынцев начинал свои рабочие дни с просмотра телеграмм и письменных сообщений. Каждый раз отбрасывал их в сторону и удалялся в свой кабинет. Потом появлялся с пачкой только что написанных новых запросов.
Были найдены родители Катышевой, проживающие в Новосибирской области, в Прокопьевске обнаружена сестра. Местная милиция была настороже.
Федор Ефимович собирался в новую длительную командировку. Он решил пройти за Катышевой всю ее не очень долгую, хотя и достаточно путаную жизнь. Только в этом он видел возможность успеха.
Но к исходу месяца стали поступать весьма любопытные сообщения, в которых разобраться было необходимо.
Комсомольский райотдел милиции из Кустанайской области, например, обстоятельно докладывал о заявлениях местной жительницы Галины Григорьевны Лоргиной и приехавшей к ней в гости из Воркуты сестры – Надежды Григорьевны Хорьковой, по которым возбудил свое уголовное дело.
В поезде Воркута – Москва Хорькова познакомилась с женщиной, ехавшей с ней в одном купе. Незнакомка назвалась Ниной Тимофеевной Паутовой. В разговоре выяснилось, что обе едут в отпуск к родственникам. Когда Хорькова назвала адрес своей сестры, Паутова сказала вдруг, что у нее в Кустанае тоже есть знакомые, и если хватит времени, то она постарается их навестить. Тогда Хорькова по простодушию уточнила ей адрес своей сестры:
– Будет путь, заезжайте! Отпуск у меня два месяца. Паутова поблагодарила, но сказала:
– Нет, не успеть. А вот когда вы вернетесь в Воркуту, побывайте у нас обязательно.
И назвала свой воркутинский адрес.
Паутова сошла с поезда в Ярославле, чтобы, по ее словам, навестить брата.
Вскоре Лоргина получила телеграмму из Ярославля с просьбой выслать до востребования сто пятьдесят рублей. Под телеграммой стояла подпись: «Надежда».
Галина Григорьевна, знавшая, что сестра должна
Встретившись, наконец, сестры обратились в милицию с подробными заявлениями о мошенничестве. К тому, что было подписано Хорьковой, добавлялось, что внешность мошенницы полностью совпадает с изображением на плакате, который обе увидели в отделе милиции.
Комсомольский райотдел срочно обратился в Ярославль с запросом, на который ответили, что перевод на имя Хорьковой получен по доверенности гражданкой Паутовой Ниной Тимофеевной, паспорт которой восемь лет назад был выдан в Казани.
Дальнейшее расследование установило, что подлинная Паутова еще три года назад арестована и сейчас находится в заключении. На допросе, которому ее подвергли там, она заявила, что паспорт утеряла еще до ареста. В случае, если преступница будет задержана, Комсомольский райотдел милиции просил незамедлительно поставить его в известность.
– Почерк-то больно схож, – раздумывал Герман Михайлович Первухин. – Это дело без внимания оставлять нельзя.
– Что скажешь, Федор Ефимович? – спросил Чернов присутствующего при их разговоре Репрынцева.
– У нас как в сказке, Олег Владимирович… А может, совпадение? – спросил сам. И, чтобы ему не успели возразить, заторопился, как всегда в подобных случаях: – Ну, ей-богу! Что ей делать на Севере, где она никогда не была?
– И где ее никто не знает, – подхватил Первухин. И заключил: – Самое удобное место.
– У нее свои широты, Герман Михайлович: Казахстан и около него, – словно не слышал его Федор Ефимович. – Тут она как рыбка в воде: и знакомые есть, и любовники старые, родные – на худой конец… – И принялся за свое: – Прошу, отпустите меня туда. Телеграмма вот, свежая…
И он протянул им полоску телетайпной ленты в которой Целиноград сообщал, что инженер Главцелинстроя Катышева Александра Никитична выехала из Целинограда в 1966 году в связи с переездом на работу в Караганду.
– Видите? – спрашивал он. – А мы и не знали, что она там бывала. Нет, никуда она оттуда не побежит.
– К нам-то приезжала, – возразил Первухин.
– На гастроли, Герман Михайлович. Не знаете: где живешь, там не воруй…
– Это у карманников так, – возразил Олег Владимирович. – А она – мошенница.
– Нет, нет. Не побежит она, – упорствовал Репрынцев.
– Раньше, может быть, не побежала бы, дорогой Федор Ефимович, – сказал Первухин. – Сейчас все изменилось. Она ведь тоже грамотная и плакатик наш наверняка наизусть запомнила. Он стал для нее теперь визитной карточкой…
– И поэтому ей бегать и бегать надо, – по-своему продолжал его мысль Чернов. – Иначе приглядятся, опознают и за рукав возьмут. – И спросил: – Собственно, какой твой-то план?
– Очень простой: поеду в Новосибирскую область к маме и папе, так сказать, узнаю, куда впервые отправилась дочка из дома. И пойду следом за ней, Ну хоть сначала…
– А может быть, он и прав, – вдруг изменив свое решение, поддержал Репрынцева Первухин. – Только ты учти, Федор Ефимович, тебе надо прежде всего понять Катышеву. Повадку ее. Она должна и может быть в том месте, где вокруг нее растяпы, лопухи, которые разные сказочки любят, понимаешь? Еще – женщины, которые ловят мужичков, тех мужичков, которых сами же карасями зовут… У этих рассудок гоном рушится. Поэтому, если хоть на малый след нападешь, не торопись, оглядись сначала вокруг, присмотрись, прикинь, куда такая Катышева могла податься. – И сразу обратился к Чернову с советом: – Пусть проветрится. Честное слово, от этих телеграмм мозга за мозгу вполне может…