Разжигая пламя на снегу
Шрифт:
— Почему, если ему лучше? Он еще в реанимации?
— Нет, Лиза. Его сегодня перевели в отделение.
— Тогда что происходит? — произношу потеряно — У него есть телефон? Почему он даже не звонит?
— Значит, у него имеются на это причины.
— Ладно, извини, что побеспокоила.
Кладу трубку и в горле появляется ком. Терпкий осадок обиды поселяется внутри, как же неприятно.
Вот как понять этих мужиков? Еще недавно говорил, что любит, даже о женитьбе заговаривал, а теперь исчез с радаров. Он же понимает, что мне не легко, что я
Кручу мобильный в руке, не осмеливаюсь на совсем уже несвойственный для меня шаг. Позвонить? Или это глупо? Нет, не стану звонить, раз ему плевать на мои чувства, то мой звонок ничего не изменит, а, может и усугубит ситуацию.
Откладываю телефон, мою посуду, растягиваю уборку на кухне, потому что потом вообще не будет чем себя занять. Но, все же, не выдерживаю и пишу Максу смс: «Привет. Почему ты не звонишь? Как твое здоровье?». Через несколько секунд вижу, что оно прочитано. Сердце набирает оборотов, жду ответ. Пялюсь в экран, как влюбленная малолетка, даже потряхивать начинает. Но ответа нет, ни сразу, ни через время. Это прибивает окончательно, дезориентирует, и я впадаю в отчаяние. Что могло произойти? Не может быть, что на ровном месте такие перемены. Как же с этим справиться? Особенно, если учесть, что впереди еще одна бессонная ночь.
Утром еле просыпаюсь от настойчивого звука. Не сразу понимаю, что это не будильник, звонят в дверь. Накидываю халат, плетусь открывать, на пороге, в полном нетерпении, стоит хозяйка квартиры.
— Ну слава Богу! Я уж думала никого нет.
Не дожидаясь приглашения, она проходит в гостиную, как всегда, беспардонно усаживаясь на диван.
— У меня не очень приятные новости.
— Что случилось? — спрашиваю, под ложечкой начинает сосать. Альбина всегда возмущалась, что эта особа приходит редко, но после ее ухода, всегда хочется помыться, настолько она умеет педантично довести до белого каления.
— Я продаю квартиру, тебе придется съехать.
Чувство неприязни резко и навязчиво врывается в сознание. Прямо классика, если уж черная полоса, то сразу по всем направлениям. И договор у Альбины давно закончился, она уже почти год жила просто на устных договоренностях.
— Хорошо. Сколько у меня времени?
— День-два.
— Сколько? Но вы должны за месяц о таком предупреждать.
— Когда появился покупатель, тогда и предупредила. Пока дает хорошую цену, мне нужно провернуть сделку. Ты, чай, не бездомная, не на улице останешься. Значит, послезавтра я приду во второй половине дня, приму квартиру. И уберись тут, чтобы мне людям не стыдно было показать.
Она встает и, шаркая своими тучными слоновьими ногами по ламинату, выходит в коридор. Закрываюсь я уже спустя несколько минут, когда прихожу в себя от очередной проблемы, свалившейся на мою, гудящую от мигрени, голову. «Уберись тут», у меня и без того чисто, бесит, когда человек желает унизить просто потому, что «может
Все довольно странно. Квартиру ни разу не смотрели, как она нашла покупателей? Может, появились арендодатели, которые дали больше денег? Так подняла бы мне аренду, я бы никуда сейчас точно не срывалась, нет ни желания, ни настроения.
В невеселых раздумьях, набираю Альбину, ошарашиваю новостями. Рассказываю про непонятную ситуацию с Максом. Она долго негодует, выпускает пар, нелестно отзываясь о хозяйке, Градова тоже не щадит. Но сейчас я с ней полностью согласна. А когда остывает, разговор неожиданно приобретает другой оборот.
— Слушай, а пойдем сегодня в СПА? Сделаем массаж, расслабимся. Тебе просто необходима перезагрузка.
— Мне вещи нужно собирать, Альбин.
— А я тебе завтра помогу, прямо с самого утра, мм?
Задумываюсь, разрываюсь между желанием зарыться под одеяло и никого не видеть или выйти в люди и попытаться упорядочить хаос, накативший на меня снежной лавиной.
— А пошли. Иначе, моя голова скоро треснет от переизбытка мыслей и эмоций.
Глава 31
Макс
— Вы куда собрались, Максим Николаевич? — пугается медсестра, увидев меня в спортивных штанах и футболке.
— Посетитель должен прийти, куда я могу собраться в таком состоянии?
— Вот и я подумала, только сделали перевязку. И какой смысл переодеваться, если вам нужно лежать и скоро капельница.
— С капельницей не суйтесь пока, уйдет человек, тогда вернемся к процедурам.
Она смиренно вздыхает и выходит из палаты. Я встаю, придерживая место с наложенными на рану швами и прохожу к круглому небольшому столу с тремя удобными креслами. Сажусь в одно из них и жду Разумовского. Не дам ему насладиться видом, валяющейся на больничной койке, развалюхи с дыркой в боку. Положение сидя доставляет немалый дискомфорт, но я, конечно же, этого не покажу.
Пока его нет, еще раз заглядываю в телефон, читаю смс от Лизы и, скрипя зубами, заставляю отключить экран. Мысленно возвращаюсь к разговору с Баширом. Он появился у меня в реанимации пару дней назад. Злой и озабоченный. Невзирая на слабость, уже по полной включившийся в дела.
— Привет, ты как?
— Дырка приличная, но жить буду. После капельниц мне гораздо лучше с каждым днем. Хотя слабость бешенная, бесит, бл*дь. Все здесь бесит. У тебя, сказали, на вылет прошла?
— Да, считай легким испугом.
— Везунчик, а я тут теперь надолго. Так и хочется свалить по-тихому.
— Тебе отец охрану у двери приставил, свалить не получится, так что лежи и не дергайся пока.
— По ходу, у всех крышу сорвало, сплошные крайности. Телефон Артур вчера, наконец, привез, а зарядку забыл. Специально, мать твою, забыл. Решил, что я не просеку. Нянчатся со мной, как с барышней теперь. Еще и в несознанку ушли, что он, что отец — не знают, что по расследованию, якобы. у них пока нет информации. Ты хоть можешь мне прояснить что-то?