[RE]волюция. Акт 1
Шрифт:
Палатем ввёл первую иглу под ноготь большого пальца кукловода. Комнату заполнил отчаянный вопль.
– До конца еще долго, но ты можешь всё ускорить. Ответь и боль уйдёт. Раз и навсегда, – сказал мужчина.
Пленник харкнул кровью, метясь в своего мучителя, но промахнулся – сгусток приземлился у его ног. Приняв жест как отказ, рыжеволосый босс продолжил, введя следующую иглу. Заливаясь слезами и соплями, кукловод кричал во всю глотку, брыкался на стуле как задыхающаяся без воды рыба.
– Чудовищно, – Азаги морщилась,
– Имена, организация, цели – всё, что я хочу знать, – «хозяин» выпустил тому в лицо клуб дыма.
– Не дождёшься, ублюдок!
Получая отказы, Палатем втыкал всё новые и новые иглы до тех пор, пока каждый палец кукловода не начал изнывать от сумасшедшей боли. Один из солдат рядом не выдержал мучительного зрелища и потерял сознание. Поразительно, но даже после того, как у всех ногтей появилось металлическое «продолжение», заложник упорно умалчивал заветный ответ.
Настало время следующего этапа. Эффектное появление клинка в руках Палатема говорило о том, что горничным придется убираться здесь все оставшееся время до утра.
– Ну же, избавь себя от страданий, – убеждал мужчина, устало потирая шею.
Кукловод не сдавался, чем делал хуже только себе. В последующие минуты он познал мощь магического оружия – в особенности оценил тогда, когда острие меча без промаха раздробило правую коленную чашечку. Первый на этом этапе истошный стон даже не успел стихнуть, как клинок с причмокиванием вышел из одной области плоти и вошёл в другую, разбивая вдребезги второе колено.
Вот почему выкованное магией оружие гораздо лучше, чем обычное.
– Упертый. Гнида, – фыркнул Бранд.
– И это всё? – в отчаянии выкрикивал кукловод, – Неужели знаменитый палач Ласерта только и может спицами угрожать, да кости ломать? Люди тебя определенно переоценивают. Еще и сам взялся делать всю грязную работу. Что, твои жалкие шавки на подхвате вообще ни черта не могут?
У бармена зачесались кулаки, но рука брата его остановила.
– Легенды – всего лишь легенды, – вздохнул «хозяин», посмотрев на подручных. – Поверь, я намного страшнее.
– Урод! Что б тебя…
Пленник не успел закончить – Бернт накинул ему на глаза повязку, туго затягивая её на затылке. Хныкающего третьего солдата, который чудом не отключился, Эрсола вырубил ударом ребра ладони, несильно, чтобы невзначай не убить. Когда пришла очередь Бранда, тот приложил ладони к вискам кукловода и замер, заглянув в себя.
– Что происходит? – недоумевала Азаги.
– Бранд – эксомник. Чтобы внедрение ложной мысли прошло успешно, они избавились от посторонних шумов и перекрыли обзор. Разум посылает телу сигналы, считая, что происходящее в голове – реальность. Это своего рода тоже пытка.
– У господина Ласерта есть вкус. К несчастью, эксомники не могут читать мысли. Было очень кстати.
– Сегодня он не медлит.
Дальнейшее Азаги
– Боже, дитя! Что с тобой?
Кукловода трясло как от тока. По подбородку обильно потекла кровь, смешанная с какими-то инородными выделениями. Наполненность глотки не позволяла ему кричать, раздавались лишь звуки удушения и топот ног по полу. Так продолжалось минуты две-три, пока удовлетворенный реакцией Палатем не остановил Бранда. Бармен попятился назад – казалось, его тоже тошнило.
– Как хотите… Я… – кукловод опрокинул голову вперед, выплевывая остатки жуткого месива на пол. – Я скажу… только остановитесь…
– Ненадолго тебя хватило, – усмехнулся Бранд.
– Мы все во внимании, – сказал Палатем, срывая повязку с его мокрых от слёз глаз.
Сощурившись от света, кукловод пытался разглядеть мужчину перед собой. Осмотрелся. Понимание не заставило себя долго ждать: осознав, что произошедшее минутой ранее – всего лишь иллюзия, он горько засмеялся.
– Не думал, что эксомния может быть настолько правдоподобной, – бормотал пленник, опустив голову.
– Говори, – твердо настоял босс. – И закончим на этом.
– Мы должны найти переломные звенья – только так можно избежать Тридцать третьего Рождения. История всегда повторяется. Вот всё, что я могу тебе сказать. Наша цель гораздо значимее одной никчемной жизни вроде моей. Убьешь меня – ничего не изменится, – апатично ответил тот и закрыл глаза. – Придут другие.
– Судный день свершился лишь однажды. Ныне идёт эпоха Второго Рождения. Не далеко ли вы наметились?
– Не будь так уверен в том, чего не знаешь наверняка.
– Азаги и Китэ – переломные звенья?
– Я и Орлук – мы проиграли, хоть к этому и готовились уже давно. С мальчишкой можно было и подождать. Да, и они, и еще тысячи других, чья жизнь угрожает всему сущему. Не все из них должны умереть – кому-то положено жить, иначе не случится то, что должно случиться. Один промах и произойдет нечто непоправимое.
– Почему вы решили, что они могут изменить судьбу? И как вы вообще о них узнали? – вмешался Бернт.
– Я же говорю. История всегда идёт по тому же пути, а история, или как вы говорите, судьба – это, в первую очередь, люди. Мы не смогли предотвратить это раньше, зато сможем сейчас… Наверное.
Голова кукловода тяжело опрокинулась вперед. Умер. Что же до оставшихся двух по обе стороны солдат, то Палатем зарезал их прежде, чем они успели проснуться.
– Так, мы прекращаем поиски предателя? – осторожно интересуется Бернт.
– Не спеши. Теперь вытравливание паразитов пойдет с новой силой. Их идеалы – как вера и ни для кого не секрет, на какие жертвы порой идет человечество ради признания перед Богом.
– Что теперь? – бармен посмотрел на зеркало, за которым находились Тиа и Азаги, затем на Палатема.