Реалити-шоу для Дурака

Котенко А. А.

— Классно поешь, правда! — похвалил его программист, и было за что.

— Красно? Как это пение может иметь цвет, ик? — не понимал тот.

Но приложившийся к водке Дурак не слушал этих умозаключений. Допив бутылку до половины, парень вновь брякнул по струнам и начал собирать аккорды.

Я не спрашиваю, сколько у тебя денег, Не спрашиваю, сколько мужей, Я вижу, ты боишься открытых окон, И верхних этажей. Но если завтра

начнется пожар, И все здание будет в огне, Мы погибнем без этих крыльев, Которые нравились мне.

— Постой!!!
– завопил фараон, подняв руку.

Он не удержался на табуретке и свалился на землю прямо на пятую точку.

— Иван, повтори про крылья, ик! — сказал он, привстав на локтях. — Это песня про разлюбившую меня ни с того ни с сего Маш-шу! Теперь у этой девчонки нет крыльев, ик, которые нравились мнеееееее!

Последнюю фразу Тутанхамон уже пропел. Он сел на земле, скрестив ноги, и приготовился слушать и подпевать.

Ничего не оставалось делать, как снова наигрывать Наутилусовские "Крылья". Фараон даже не дал Ивану спросить, почему это Маша с крыльями. Ведь девушка подарила свой рисунок "Тутанхамон и женское воплощение Шу" (так его правильнее будет называть) не брату, а возлюбленному. Фараон довольно быстро выучил слова и начал сам исполнять эту песню. Конечно, пение пьяного правителя нельзя было сравнить с оперным тенором, но слух у парня, определенно, был.

В заключение третьего раза исполнения песни Иван так ударил по струнам, что тоже не усидел на своей табуретке и грохнулся на землю. О, несчастье! Программист, падая, пнул ногой свою бутылку, а, приземляясь, уронил выпивку товарища, так что некоторое, и довольно большое, количество зелья просто вылилось и впиталось в землю.

Тутанхамон поднял свою бутылку и жадно допил всю оставшуюся водку. А Дурак, не спуская глаз с плывущих по небу облаков, затянул без музыки.

Русская водка, что ты натворила? Русская водка, ты меня сгубила! Русская водка, белый хлеб, селедка, Весело в веселье, тяжело в похмелье!

Жара и водка — вещи не совсем совместимые. Программист знал, что когда на улице больше двадцати пяти по Цельсию, пить вредно. В Кемете было плюс сорок как минимум. А когда сорок снаружи и столько же внутри, наступает равновесие. Дурак не смог найти сил, чтобы встать. У него кружилась голова, и каждая попытка подняться на ноги заканчивалась очередным падением. Его кеметскому собутыльнику с непривычки поначалу было намного хуже: он лежал на животе и колотил кулаками землю, бормоча что-то нечленораздельное. Шумерский мат, как в шутку сказал в ответ на длинный непонятный монолог фараона Иван.

Проходящие мимо них местные жители окидывали двоих странно ведущих себя парней взглядом, укоризненно качая головой. Любопытный сосед то и дело высовывался из дома. Как ни странно, но никто из зевак не узнал во вдрызг пьяном мальчишке своего правителя: или не ожидали от Тутанхамона такого, или тот настолько примелькался в толпе, что люди уже смирились с тем, что в городе проживает двойник

правителя. Сосед же, когда увидел, как гость напивается, решил для себя, что фараон так бы себя вести не стал, и пришедший к Ивану человек — просто дружок-собутыльник, у которого крыша поехала.

Тутанхамон подполз к чужестранцу и, перевернувшись на спину, уставился на небо.

— Ну что, Иван, дружище, ик, замечательное зелье!

— Ты еще не пробовал самогонки, Тутен! — сонным голосом протянул Дурак.

— Ик… Надо будет…

— Слушай, ты и правда фараон, а не этот… ик… шпион сметаннийский? — программист устало повернул голову в сторону собеседника.

— Да, только никому, ик, слышишь, — Тутанхамон поднялся на четвереньки и положил руки на грудь Ивану, колотя его кулаками по корсету, — слышь, никому не говори, ик, что я такой! Ну, что я этот… ну… правитель Кемета, во!

Программист искоса посмотрел на свесившуюся над ним пьяную рожу.

— Тутен, ты такой симпатичный, когда выпьешь! — пропел он и обнял фараона за талию, словно девчонку.

Дурак прижал его к себе и чмокнул в щечку. Обалдевший от такого обращения фараон замахал руками, но это не помогало, чужестранец не ослаблял хватки.

— Я люблю тебя, Ирина! — в пьяном бреду орал Иван.

— Я не Ирина, я Тутанхамон!

— А какая разница? — щелкнул он фараона по носу и дыхнул ему в лицо, правда, последнее получилось случайно. — Ты на нее похож!

— Спасибо за комплемент! — разозлился правитель. — Хватит дурачиться! Я тебе хотел сказать… но вышло как всегда! Ты о работе, Иван Дурак, помнишь? В храме богини Таурет скрывается, ик… девушка, которая… которую Сехемра и Ахмос называют принцессой… Которая, ик… приходит ко мне во сне… По приказу которой, ик… Ахмос связал тебя… Поэтому надо…

— Тутен, Тутен, пожалуйста, помедленнее… в каком там храме есть туалет? — сонным голосом протянул Иван и отрубился.

Фараон схватил гитару и размахнулся. Нет, музыкальный инструмент был слишком тяжел, чтобы им бить по голове, поэтому садистская затея умерла, не успев и родиться.

— Эй, девушка, ик, — выбежал Тутанхамон на дорогу, махая руками.

Прямо на него шла простолюдинка, неся кувшин на голове.

— Девушка, водички не найдется, ик?

Как парень ни старался, но по пьяни он еле держался на ногах, за что прохожая, не подозревая о том, что перед ней сам фараон, опрокинула кувшин с водой ему на голову.

— Протрезвись, придурок!

— Очень мило с вашей стороны, ик, но ему, — Тутанхамон ткнул пальцем в сторону сопящего чужестранца, — я хотел устроить головомойку ему, ик. Девушка, ик, подождите.

Крестьянка, а ей с виду было лет пятнадцать от роду, грозно посмотрела на пьяного мокрого парня и, фыркнув, отвернулась и направилась к реке, заново наполнять кувшин. Фараон же, не устояв на ногах, сел посреди дороги.

— Сегодня же, ик, попрошу Эйе, чтобы с тебя, ик, нехорошая, налог… эй, девушка, ты куда? Ты почему своего фараона не слушаешь, ик?… Да покарает тебя Ра!

Она оглянулась на обиженного пьяницу, но угроза не вызвала у нее страха и она рассмеялась так, что ее поддержало еще несколько прохожих. Позор, да и только. Делать было нечего, пришлось бедному несчастному фараону тащить Ивана Дурака во дворец по тайному ходу.