Реализованная Вероятность
Шрифт:
Когда-то он знал - другие звёзды.
Теперь же впору запрокинуть лицо к густеющему, лиловеющему куполу неба - и вопить, и выть: одно только слово, одно только имя. Имя той, что дала имя и его планете...
– Ше-ейла-а-а!..
Аукнулось-откликнулось в деревьях на том берегу; припугнуло, заставило пришипиться всю звонкую окрестную мелюзгу. Не сразу понял: вырвалось-таки вслух. Вытолкнулось сгустком застарелой тоски...
И - близко, негромко, откликом, отзвуком, так больно-знакомо,
– Ну, что ты орёшь? Ассвари услышат.
Сумерки дразнили игрой теней; и память морочила призраками. И сумасшедшая, вопреки невозможному, вера вспыхнула вдруг - робкой свечкой на ураганном ветру. Да не изменяет ли ему уже и рассудок, прежде такой здравый?
Но почему, собственно - невозможно?
– Шейла...
– Теперь вышло тихо, глуповато.
– Это... это ты?..
– Нет. Это не я. Это тень покойного императора, не признал разве? Явилась по твою душу грешную, и аз воздам.
Всё те же манеры; всё тот же сарказм... Мара шагнула ближе; сгустилась, обретая плоть и кровь. Тёмная, таинственная; без обычного зыбкого, лиловатого ореола телепортации.
Явилась ли уже давно, неузнанная?
Наяву? во сне?
А, важно ли...
...Почти не помнил себя Аррк Сет, когда преодолел разделяющие их века и пространства одним диким, хищным полушагом, полупрыжком; и когда затрещала в его руках сверхпрочная ткань-пластик комбинезона Шейлы, одним духом разорванного надвое. И звёзды, далёкие и вечные, вдруг приблизились - рукой подать; и сперва вселенная сжалась в точку, а вечность - в миг; а затем - брызнула в бесконечность сокрушительным твореньем Большого Взрыва, вновь разлетелась осколками - галактиками, звёздами, планетами, человечествами и Семьями Человечеств. Целостность - раскол - воссоединение... Встреча - разлука - возвращение...
Возвращение...
Вновь маленькая благодатная планетка, со странным, даже абсурдным для имперского уха именем, безраздельная его, Аррк Сета, собственность. Вместе с тёплой летней ночью; и с терпким запахом трав; и с небесным шатром, расшитым искорками звёзд, далёких и вечных.
И - со всеобъемлющим, неотъемлемым одиночеством, привычной стихией.
Верить ли, что отныне, взамен одиночества, рядом с ним - женщина, давшая имя его планете?
Верилось - и не верилось... болталось о пустяках, общих для обоих мелочах, - долго, долго... подхватывались мысли на лету - словно бы безо всякой телепатии...
– Неплохо устроился, Твоё Бывшее Узурпаторское...
– Не жалуюсь...
– Полагаю, ты уже не премьер-министр... в опалу угодил, или просто по выслуге лет?
– Просто - осточертело...
– Тельдрик-то наш, Его Высочество, физик-шизик... в Конфедерации успел обзавестись спутницей, ну или почти спутницей, - каков ходок, а? Элиффянка, кстати о рыбах.
– Если бы тебе с пелёнок плешь проели династическими браками... Да, что слышно о Джаве?
– Вовсю очарован-околдован нашим доблестным Патрулём, служака старый. Толкуйте ещё, что
– Распалась команда...
– Хвала Вечным Звёздам. Ещё месячишка этакой командно-собачьей жизни - и минимум два тёпленьких трупа на бочку!..
Карабкалась из-за горизонта крохотная зеленоватая луна. Травинки, мягко пружиня, покачивались и кропили росой разгорячённую кожу. Голосистая козявочка, осмелев, самозабвенно застрекотала прямо над ухом.
И умиротворённо дышало рядом - странное, чужеродное, так неожиданно ставшее родней родного. Нашёптывало чуть громче тишины - о неведомом до сих пор, а теперь таком близком, своём... общем...
– Тот котёнок Таэли... ты не подумывал взять его на воспитание? Человеку нужен зверь - так полагают у нас, если ещё не забыл...
– А твоя воспитанница... Диса... она как? Стала геологоразведчицей? или офицером Патруля?
– Агрономом.
– Славная, мирная, нужная профессия. Выросла девочка. Стала мудрей...
Примятое ложе из трав пахло одуряюще-пряно; и, разметавшись среди стеблей, переплелись пряди волос: смоль - со смолью. И пальцы перебирали эти пряди бездумно, с нежностью почти неосознанной.
– А меня эта девочка, уверен, до сих пор поминает. Незлым, тихим словом...
– Она ж меня и надоумила лететь к тебе, дурачок. Ну почему все вы, мужчины, такие глупые?
– Оба мы когда-то сглупили изрядно, ты не находишь?
– Но теперь я тебя так не оставлю. Среди местных-то князьков, круче которых - только яйца...
– Может, вы теперь весь наш мир так не оставите? Как бишь у вас говаривают: "Конфедерат везде Реформу найдёт", верно?
– Вот ещё недоставало - Реформировать вас, недорослей...
Всё та же, всё та же... прямодушно-насмешливая. Достанет ли решимости задать ей - главный вопрос?
– Значит, ты... ко мне одному летела?
– Ты как думаешь?
– И значит ли это, что ты...
– Да знаю ли я сама, что это значит - любить?
Однако же первой произнесла главное слово она - грустно, грустно...
Договаривай, Пришелица Ниоткуда: и знаешь ли ты, Узурпаторское, что это значит - любить? Если, конечно, не считать одну несомненную твою страсть - честолюбие.
Но вслух сложилось - совсем иное.
– Если не знаешь - зачем тогда ты пригрела ту оборванку из притона?
– Зачем тогда ты бросился спасать свой мир?
– А ты зачем бросилась спасать - чужой мир?
– Выходит, ты знаешь, что значит - любить...
– подытожили оба: единым дыханьем, одним долгим эхом друг друга.
Мир, залитый лунным светом - зеленоватым, подводно-зыбким. Тишина, сотканная из шёпотов, шорохов, стонов-звонов-перезвонов. Брачное ложе, сотканное из диких трав.