Реализованная Вероятность
Шрифт:
– ...Испугалась, малыш?
Очень, видно, подмывало Дису: увернуться от неловкой, виноватой ласки. Выдать небрежно: "Вот ещё!", или: "Видала, как я его?!", или ещё что-то донельзя фарфаронистое, псевдобывалое. Однако - призналась со всей откровенностью, каковая и есть настоящая солидность:
– Ага. Перетрусила здорово.
И, шмыгнув носом, добавила:
– За тебя в основном, Шейла. А потом... так уж захотелось, чтоб войны у нас таки не было. Зря ты, что ли, старалась?
Пичуга,
Одна ты у меня во всех реальностях-вероятностях, ершистая, близкая, тёплая... пропадай пропадом все на свете войны, если не сумею оградить тебя от любой напасти!
– Ну, полно, Шейла...
– смущенно, полуразборчиво бурчит Диса, не делая всё ж попыток отстраниться.
– Впервой мне, что ли?
– В последний.
– Клятва непарадная, но твёрдая.
Оказать первую помощь Дисе - тут же, в коридоре у двиг-отсека, где её разыскала - труда не составило: слегка прочистить пережжённые-закупоренные сосуды на шее, убрать всякие следы ожога на лице. Что до моральной травмы... удивительно, в первом телепатическом приближении ничего подобного не обнаружилось. Может, получила сатисфакцию сполна, в буквальном смысле отведав крови своего обидчика? Во всяком случае, не мешает ещё, чтоб Эндо расследовал-побеседовал подробнее. Он, в конце концов, Дисин официальный и обожаемый Наставник.
А террориста-любителя - так и вовсе с самого начала, со спокойной совестью сбыла она с рук, как гнилой товар. На попечение Эндо, вызванного срочно, и Хейти, на всякий случай дождавшегося её на прежнем месте.
Кивайте сколько угодно на атавизмы в сознании, да на хронический недостаток человечности, достойные этши, - неподходящее у неё сегодня настроение, чтобы возлюбить и возжалеть врага своего, который не ведает, что творит. Зато до сих пор остаётся загадкой, как это она за весь обратный полёт ни разу не поддалась искушению: втихаря вышвырнуть оного врага, вконец охлявшего от потери крови, в мировое пространство, да сделать вид, что так и было.
Может, впредь умнее станет... через реинкарнацию-другую.
Ветерок срывает несколько капель с ближайшего садового фонтана, игриво бросает в лицо. Вот кстати: поостудил кровожадные помыслы... не до конца.
– Ты сейчас - к нему?– Диса подхватывает её мысль (впервые! бальзам на раненую душу!)
– Да, малыш.
– Руки сами собой выпускают угловатые детские плечики из объятий.
– Прости - без тебя. Настоящие взрослые разговоры - не всегда приятны и полезны.
– Зна-аю... и не напрашиваюсь, кроме шуток. Лучше пойду, оляпку нашу понаблюдаю... вдруг "побеседовать" удастся.
Тряхнула, кнопка, курчавым недоразумением шевелюры (шалопут-ветерок, лучший детский парикмахер,
– Вот не допущу его больше к нашему нуль-приводу, - грозится совсем по-детски: мол, ты мне больше не дружок, не садись на мой горшок!
– Пускай знает.
– Ты бы теперь вообще держалась от него подальше, - серьёзно-заботливо предупредила Шейла.
– Сама понимаешь.
– Угум.
– Солидный кивок.
– Не больно-то и хотелось... Ну что, пойдёшь вливание делать?
Очень Шейла надеялась, что ответная гримаса получилась у неё не слишком каннибалообразной. Как-то абстрактно даже жаль тебя, Узурпаторское... скоро, ох скоро не рад будешь, что и на сей раз твою шкуру спасли! Уж я-то сумею устроить тебе форменный ад, даже по эту сторону от черты! сама такого удовольствия хлебнула всласть, искушена...
– Только вы все, того... не слишком его шпыняйте.
– Диса, видно, тоже рассудила по выражению лица взрослой подруги, что позавидовать злополучному террористу-экстремисту-шантажисту трудно.
– Он же - большой... и даже уже немножко старый. И потерял в нашем мире куда побольше, чем я, к примеру. Насколько ж ему паршивей?!
Доверительное прикосновение к плечу... и, кажется, к разуму тоже. Уголья мстительного чувства шипят и гаснут один за другим, изнемогая в неравном поединке с щемящей гордостью.
Спасибо тебе, Диса. За твои успехи в науке человечности. Сама уже можешь давать уроки разным всезнающим, всемогущим и всеглупейшим.
– Торжественно обещаю: до смерти не калечить.
– Вот, и чувство юмора, хоть самого избитенького, прорезалось: добрый знак.
– Сам он достаточно шишек набил, честолюбец несчастный. Ну, разве что выдам ата-та по попке, в целях воспитания.
С совсем уже хорошей, невымученной улыбкой, очень ласково землянка прижала пальцем кончик Дисиного носа-курноса.
– И не говори, что - непедагогично.
16.
Ну-у... всё точно так, как она и предполагала.
В собственной её гостиной открыто импровизированное заседание Совета Чести и Права в миниатюре. То бишь: Координаторы, Старейшины и галактическая общественность благополучно отсутствуют, не подозревая ни о чём. Присутствуют же - собственно обвиняемый (в одном экземпляре), бледноватый, помятый, как с креста снятый и непреложно убеждённый: мол, наше дело - правое, ваши отмазки - левые. Честное слово, не увидишь - не поверишь, что возможно вот этак развалиться в комфортабельном кресле с видом Эгмонта на эшафоте! А судьи кто (в двух экземплярах)? Обманувшийся Наставник - и обманутый друг. Оба, соответственно, удручены, подавлены, разочарованы и через край полны осознания собственных ошибок.