Реальная жизнь
Шрифт:
Лорел Гамильтон «Смеющийся труп»
Утро оказалось на удивление добрым. Мингус прислал сообщение о том, что с нетерпением ждет ее возвращения в Сан-Диего, и что ему есть чем похвастаться перед ней. Норман в своем смс напомнил о ее обещании привести с собой Алекс, не забыв упомянуть и то, что Кантилльо можно было оставить дома. Якобы из-за его отсутствия никто бы не пострадал. Ответив обоим Ридусам именно так, как они этого и хотели, Дани, взглянув на спящего ребенка, улыбнулась, догадываясь, что Софи, наверное, сильно утомила вчера полугодовалую малышку своими играми, хотя кто кого из них больше утомил, это был еще вопрос.
В
Няня приехала даже раньше, чем Хосе соизволил появиться на кухне для своего завтрака. У него на этот день были назначены новая автограф-и фотосессия с желающими этого поклонниками, или скорее поклонницами, к которым Дани всегда ревновала Ридуса, но сейчас с Хосе абсолютно не испытывала ничего похожего. Она знала, что он не смотрит ни на кого, кроме нее, и уже это успокаивало и дарило ощущение доверия. Или просто она не настолько была заинтересована в этих отношениях? Хотя ведь к тем моделям она ревновала… или не хотела делиться своим другом, который вдруг стал женихом?
Добравшись до гостиницы в Сан-Диего, расположенной через дорогу от места проведения конвенции, и заселившись в ранее снятые номера, Дани вместе с Софи распаковали сумки, а ответивший на звонок своего менеджера Хосе уже успел сбежать на какое-то незапланированное интервью. Мингус влетел к ним в комнату, как только услышал хлопнувшую дверь, снова без стука и без спроса. Ему повезло, что он не застал там Хосе, который ненавязчиво напомнил бы подростку о правилах поведения, используемых в обществе.
– Ну, наконец-то! Привет, Софи! – поздоровался Мингус, пробегая мимо няни и торопясь к сестренке, спокойно сидящей в переноске и увлеченной выданной ей погремушкой. – Привет, Алекс! – чмокнул он хихикнувшую малышку в щеку.
– Соскучился? – подмигнула Дани, подходя ближе и обнимая мальчишку.
– Конечно. А еще я, знаешь, что сделал? – радостно захлопал в ладоши Мингус, просто светясь от обуреваемых им восторженных эмоций.
– И что же?
– Пойдем, расскажу по дороге! – потянул Даниелу на выход подросток.
– По дороге куда? – удивилась Даниела, но послушно последовала за ним, обещая Софи, что скоро вернется.
Встретив в общем холле скучающую без дела Сесилию, Дани бросила на нее короткий презрительный взгляд и вновь обратила все свое внимание к рассказывающему о прошлом вечере Мингусу. Он что-то говорил о какой-то пакости, которую он смог провернуть, чтобы испортить жизнь Сингли, но Дани почти не слышала его, когда так называемая моделька улыбнулась ей, высоко задрав голову. Только Дани не собиралась уступать ей и, пожав плечами, подарила ей ответную улыбку, особенно после того, как заметила спешащего к своей семье старшего Ридуса, совершенно игнорирующего дернувшуюся в его сторону Сесилию.
========== Часть 58 ==========
Что-то слегка пугающее есть в человеке, который знает про себя, что он нехороший человек,
Лорел Гамильтон «Запретный плод»
Норману сложно было усидеть на месте во время панели, особенно после того, как он заметил скромно стоящую в стороне Даниелу, не сводящую с него своих ярких глаз, очерченных пушистыми ресницами. Она была так близко, но, судя по слегка отрешенному виду, все-таки очень далеко.
Вокруг него стоял непрекращающийся гул чужих голосов, но он совершенно не обращал на весь этот шум внимания, полностью сосредоточившись на замершей за сценой девушке. Во время просмотра трейлера к новому сезону его сериала Норман даже не поднял глаз к огромному экрану, висящему за спиной. Он следил за ней: за той, которая не отрывала взгляда от творящегося на экране действа и сжимала кулачки, когда там что-то громыхало, или показывали одного из тех, ужасающих ее иногда, ходячих.
Наблюдать за ней было слишком приятно, но вспоминать, что теперь она ему уже не принадлежит, слишком больно, только вот оторваться от созерцания ее стоящей невдалеке фигурки было просто невозможно. Ему задавали вопросы, а он не мог сосредоточиться, постоянно переспрашивал, прося повторить сказанное.
Сидящий в паре сантиметров от него Чендлер несколько раз даже толкнул его в бок, чтобы вернуть его к зрителям, заплатившим за посещение совместной панели всего каста. И Норман даже повернул голову в сторону что-то весело болтающего Криса Хардвика, но ровно до той минуты, пока «нечаянно» снова не оглянулся на Дани, которая теперь была в объятиях его сына. Сына, которому все еще можно было ее обнимать, наслаждаясь ее обществом, которому она улыбалась, так же, как и раньше, и от прикосновений которого она не шарахалась в сторону, будто ей противно.
Ерзая на стуле и мечтая быстрее отделаться от осточертевших однотипных вопросов, уже давно не блещущих даже каким-то подобием фантазии, Ридус-старший направил камеру телефона на обнимающихся Даниелу и Мингуса. Задержав на секунду дыхание, он сделал снимок, который теперь должен был стать еще одним напоминанием о том, что он потерял по собственной глупости.
Еще десять минут, и всё, можно рвануть к ней, все еще продолжающей терпеливо выслушивать что-то щебечущего ей на ухо Мингуса. Можно поздороваться и попытаться даже завести разговор, ведь она всегда любила с ним обсуждать новости сериала и ходящие вокруг сюжета слухи. Он хотел поговорить с ней на любую тему, задержать рядом с собой на любое доступное им время, украв это время у своего соперника, сделать все, что угодно, только бы она увидела то, как он в ней нуждается.
Но стоило ему сойти со сцены и сделать широкий шаг в ее сторону, как она отступила, увеличивая разделяющее их расстояние, даря ему извиняющуюся улыбку. Нет, она не сбежала, но и не позволила ему подойти к себе слишком близко, видимо, из-за замаячившего на горизонте Кантилльо, которому она едва-едва кивнула головой. Всего несколько минут около нее, не такой сияющей, как с ним когда-то, но все еще безумно родной и милой, и Норман готов был душу продать, только бы вернуть все на два месяца назад. Он бы поступил по-другому, он бы никуда не дел сжигающую его изнутри ревность, но он точно знал, что все было бы иначе… Никаких Сингли, никаких Кантилльо, только его семья, без важной частички, коей являлась Даниела, уже абсолютно несуществующая сейчас.