Реальная жизнь

Блейк Анита

– Извини. Я должна ответить, – смущенно улыбнулась она и сделала шаг по направлению к балкону, с которого открывался чудесный вид, и на котором она могла бы поговорить с позвонившим ей человеком без посторонних ушей.

– Только если пообещаешь, что вернешься, – склонив голову чуть набок, попросил Норман, отчаянно надеясь на положительный ответ. Ну не запирать же ее насильно до полного выяснения отношений?! Хотя…

– Мы на четвертом этаже, – напомнила ему Даниела, усмехнувшись. Куда она могла деться? Ведь летать она пока точно не научилась. Хотя…

Хосе,

о котором они только что упоминали, словно услышал их и решил удостовериться, в порядке ли Даниела. Он поинтересовался о личности загадочного человека, на чье интервью ее позвали, и крайне удивился, узнав, что она пока с ним не встретилась. А Дани просто не могла сказать ему правду о том, что находится со своим бывшим, но все еще любимым мужчиной: наедине, без детей, без посторонних, в шикарном номере отеля… Ей не нужно было расстраивать своего нынешнего мужчину, он был слишком далеко от нее и среагировал бы на эту новость вряд ли адекватно. Ложь во благо, конечно, все равно остается ложью, но…

Мягко потребовав от нее ответного звонка, после окончания непонятного ему интервью, Хосе переключился на рассказ о своих съемках. О том, как его встретили на площадке, и обо всем остальном, что хоть как-то отвлекало его от мыслей, что Даниела в другом городе с неизвестным ему человеком. И почему-то в глубине души он, возможно, догадывался, кем мог быть этот незнакомец, судя по слегка дрогнувшему от его вопроса голосу Дани, но всячески отгонял от себя эти пугающие его мысли. У нее нет причин врать ему. Если только, чтобы успокоить?

– Ты уже знаешь, во сколько твой рейс обратно? – с нескрываемой надеждой в голосе спросил Хосе, не желая вешать трубку.

– Да. Я скину тебе сообщение чуть позже. Надеюсь, ты уже к этому моменту закончишь съемки и сможешь нас встретить. Но если нет, то не переживай, я вызову такси, – простые слова, абсолютно обычные, но Дани очень хотела, чтобы Хосе знал и верил в то, что нужен ей.

– Отлично. И, Дани, ты помнишь, что обещала быть хорошей девочкой? – тяжко вздыхая, что точно не укрылось от Дани, задал мучающий его вопрос Хосе.

– Помню, – хихикнула Даниела, пытаясь заставить поверить в свое обещание не только Хосе, но и себя саму. – И собираюсь его обязательно выполнить! – клятвенно заверила она, кивая самой себе.

– Уже скучаю и люблю!

– Я тоже соскучилась, скоро увидимся, – зная, чего от нее ждет Хосе, вернула она ему приятные слуху слова и, попрощавшись, сбросила входящий вызов. Прислонившись спиной к балконным поручням, сквозь стеклянные двери Дани посмотрела в сторону комнаты, замечая направленный на себя взгляд сидящего на краешке кровати Нормана. Повторяя про себя данное Хосе обещание, она уже повернула ручку, чтобы вернуться к вставшему к ней навстречу мужчине, но новый звонок телефона помешал ей сделать это.

– Мингус, что случилось?

– Можно, я поеду в папин пентхаус? – игнорируя приветствие, мальчишка сразу перешел к делу.

– Я отвезла тебя к матери несколько часов назад. Ты уже устал от ее общества? Или успел что-то натворить? – хмыкнула Дани. Хелена никогда не была подарком,

но сына любила и иногда даже слишком сильно, что не всегда приходилось по вкусу подростку, уже давно отвыкшему от ее опеки и редко позволяющему ей командовать собой. Она не привыкла быть ласковой матерью и не считала методы воспитания Даниелы приемлемыми, смиряясь с тем фактом, что Мингус предпочитал новую девушку отца ей, только после долгих споров и выяснений отношений со старшим Ридусом.

– Маме нужно уехать на какую-то выставку, и она хочет, чтобы я поехал с ней, но я таким желанием не горю! – возмутился Мингус, и Дани, даже не видя его сейчас, знала, что он наверняка топнул ногой или пнул что-то, стоящее рядом. Не было практически никакой разницы между младшим и старшим Ридусом.

– А она согласна с этим? – прикрыла глаза Даниела, вновь отвернувшись от так и застывшего посреди комнаты Нормана.

– Ну, как сказать. Она не знает, где отец, и не думает, что мне стоит быть в пентхаусе одному, – обиженно пробормотал Мингус, и Дани снова знала, что теперь он стоит, надув губы, и шмыгая носом. – Но я умру тут со скуки! Дани, сделай что-нибудь! – наигранно захныкал мальчишка, не желая сдаваться и уступать своей матери, надеясь свалить от нее как можно быстрее.

– Эй, – одернула его Даниела, призывая к понижению тона его голоса. – Если будешь продолжать в том же духе, я расскажу Кейти, как ты себя вел в эти выходные, и что ты был жутким нытиком и плакал, как девчонка, – припугнула она его, пытаясь не рассмеяться и не испортить процесс воспитания.

– Не посмеешь! – надулся Мингус, громко дыша в трубку.

– Посмотрим, посмотрим…

– Прости, не помешал? – выглянул на балкон Норман, устав ждать внутри и решившись, наконец, присоединиться к ней.

– Держи, – протянула она ему телефон. – Это Мингус.

Норман изумленно вздернул брови, но принял из ее рук сотовый, не лишая себя возможности лишний раз прикоснуться к ней. Первые несколько минут он просто вслушивался в то, что говорил ему сын, но потом, нервно потерев переносицу, смахнул тыльной стороной ладони выступивший на лбу пот и сжал губы в тонкую полоску. До Даниелы долетали лишь обрывки фраз Мингуса, который был крайне удивлен тем, что оба любимых им взрослых находились вместе в Нью-Йорке. Кажется, на какое-то время мальчишка даже забыл о том, что спрашивал у нее, тараторя и сбивчиво выясняя у отца, чем они там без него занимаются. Норман отмалчивался, ведь что они делали, он и сам пока не знал.

Оставив Нормана на балконе одного, Дани вернулась в комнату и устало опустилась на стоящее в углу кресло. Она сходит с ума? Почему она все еще здесь? Если она все еще собиралась выйти замуж за Хосе, она должна бежать отсюда сломя голову, но все, что она делала, – ждала Нормана. Ридус появился перед ней спустя несколько минут, красный, взмокший и растрепанный.

– Что, досталось тебе от Мингуса? – хохотнула Даниела.

– Типа того, – вернул ей телефон Норман, отводя взгляд и закрывая глаза длинной челкой. – Он спросил, где мы, и почему не сказали ему об этом.