Реальная жизнь
Шрифт:
– Он что, все еще дрыхнет? – насупился проходящий в центр комнаты Мингус, не сводя взгляда со спящего отца.
– Видимо, ты его вчера совсем утомил своими аттракционами, – весело подмигнула Даниела, двигаясь в сторону ванной и намереваясь оставить отца и сына наедине.
– А может, это ты его ночью утомила? – краснея и смущаясь, но все же произнося эти бесцеремонные слова вслух, Мингус сконфужено почесал нос.
Даниела поперхнулась водой, которой пыталась утолить утреннюю жажду и обернулась к застывшему и хитро играющему бровями подростку.
– Ты… – минуту Дани искала подходящее определение его поступка, но, так и не найдя
Счастливый смех мальчишки Дани услышала даже сквозь толстые стены. Знать, что этот ребенок счастлив и по-настоящему улыбается, было главным подарком для нее, вздохнувшей сейчас с облегчением. Бодрящий душ и напеваемая ею песенка помогли Даниеле окончательно проснуться и в приподнятом настроении вернуться к своим мужчинам.
Потягивающийся и разминающий затекшие за ночь мышцы Норман в одних только боксерах делал что-то, с трудом смахивающее на зарядку, под пристальным присмотром сына. Выгнувший бровь Мингус наблюдал за странными потугами своего уже не столь юного отца, запыхавшегося и кряхтящего при очередном приседании.
– Не помешала? – кашляя, обозначила свое присутствие Даниела, сдерживая истерический хохот, так и желающий вырваться наружу.
– Нет! – вытянулся во весь рост старший Ридус, принимая боевую стойку и корча сползшему от смеха на пол Мингусу кривые рожицы. – Мы опаздываем на завтрак. Успеешь переодеться?
– Так пойду, – на полном серьезе пожала плечами Дани и отправилась к выходу из номера.
– С ума сошла?! – хором проорали мужчины и бросились к дверям, преграждая ей путь.
– Да шучу я. Чего вы такие нервные? – хмыкнув, закатила глаза к потолку Дани и, взяв из сумки пару вещей, ушла в комнату Мингуса.
Провести завтрак в относительном спокойствии было для всех большой неожиданностью. Норман так и норовил прикоснуться к Дани, то пододвигая ей тарелки, то просто прижимаясь боком к ее телу. Мингус, неотрывно следящий за, наконец-то, все вроде бы решившими взрослыми, замечал все изменения, произошедшие с ними за эти короткие два дня. Дани больше не огрызалась на его отца и не отодвигалась всякий раз при его приближении, а Норман словно наглядеться не мог на нее, такую свежую и яркую.
Отлучившись всего на несколько минут в дамскую комнату, Дани вернулась к столику, застав гробовую тишину, сковавшую обоих мужчин.
– Вы чего такие хмурые? – присела она на стул и осмотрела свою семью.
Норман молча подвинул ей телефон, предлагая взять его в руки и взглянуть на что-то, успевшее расстроить его.
– Ну и что я там должна увидеть? – не унималась Дани, не желая сдаваться и надеясь услышать от него все, что его беспокоит.
Она не чувствовала за собой вины, и ей было неважно, что он там обнаружил. Оправдываться она точно не собиралась, просто было не за что. Ничего из написанного лично ею никак не скомпрометировало бы ее. Да и представить себе Нормана, роющегося в чужом сотовом в присутствии сына, Дани тоже не могла. Послушно снимая блокировку, она первым делом залезла в сообщения и тут же выругалась, крепче сжимая аппарат в ладони: «Я соскучился по твоим объятиям. По мягкому шелку твоих волос, рассыпавшихся по подушке, и по блеску твоих глаз, когда ты смотришь на меня. Жду, когда ты вернешься, и мы сможем отпраздновать получение мною этой роли».
Вот неужели нельзя все это было сказать ей, просто позвонив? Хосе что, забыл, где она и с кем, чтобы бросаться такими словами,
– Пап, не надо, – начал было Мингус, но был прерван Норманом, взмахнувшим рукой и велевшим ему замолчать и отправиться в номер.
Мальчишка испуганно взглянул на ерзающую на стуле Дани, умудрившуюся ласково ему улыбнуться и ободряюще кивнуть, и, понуро опустив голову, пошел наверх. Он не винил девушку, ведь она бы, наверняка, отшутилась, отсылая ответное сообщение. Ведь Дани любит его отца. Только его одного. Да и Хосе, скорей всего, тоже просто прикалывался, отправляя смс и надеясь развеселить этим Дани с самого утра. Все точно так и было, уговаривал себя Мингус, поднимаясь в номер.
– Я бы начал с вопроса о том, не хочешь ли ты мне что-то объяснить, но понимаю, что внятного ответа я на него все равно не получу.
– А я и не собиралась оправдываться, – спокойно подняла на него взгляд Дани, но сердце, отдающее своим стуком даже в ушах, сдавало ее с головой.
– Я не понимаю… – потер взмокший лоб Ридус. – Ты клянешься, что между тобой и Кантилльо ничего нет, но он шлет тебе эти странные сообщения, и ты, кажется, не сильно удивлена, читая их. Что происходит? Я думал, у нас все хорошо. Думал, что ты простила меня и готова вернуться в мою жизнь.
Норман протянул к Даниеле руку и с силой сжал ее тонкие дрожащие пальчики. Если она говорит, что не спала с этим придурком, значит, он должен в это поверить и принять это. Вот только какой смысл в словах Кантилльо, где он говорит про подушку и ее волосы на ней? Откуда он знает о том, какие они шелковистые на ощупь, и почему никак не оставит ее в покое?
– Я не говорила, что простила тебя, – резко выдернула свою ладонь Дани, озираясь по сторонам и надеясь не привлекать к себе и разошедшемуся мужчине внимание. – Я никогда этого не забуду. Это тяжким грузом легло на мое сердце, и всегда будет напоминать мне о том, что ты можешь сделать… Но ради Мингуса и Алекс, и даже ради самой себя, я могла бы дать тебе шанс доказать мне, что то, что было тогда, больше не повторится, и я могу тебе доверять.
– Дани, я так и не выяснил, было что-то у меня с Сесилией или нет. Но я собираюсь сделать это, чтобы точно знать, насколько виноват перед тобой. Я готов к тому, чтобы провести всю свою жизнь в заглаживании этой вины, если все реально окажется так, как Сингли себе напредставляла, – снова сократил расстояние до минимального Норман, медленно шепча то, что, по его мнению, должно помочь ему.
В том, чтобы выяснять свои отношения в кафе, располагающемся на первом этаже гостиницы, было мало приятного. Нельзя ни голос повысить, ни использовать неприглядные жесты, но в этом была своя прелесть для Ридуса: Дани сдерживалась и мило улыбалась всем проходящим мимо, а Норман изображал из себя побитого щенка, заглядывая ей в глаза. Такому его взгляду она никогда не могла отказать.
– Хорошо, я не обещаю, что так легко все выкину из памяти, но я попытаюсь…
– Дани…
– Но с одним условием, – оборвала его Даниела.
– Каким? – нахмурился Ридус, уже предчувствуя, что она скажет то, что ему не понравится, и это явно будет как-то связано с Кантилльо.
– Ты начнешь мне доверять. Не только говорить об этом вслух перед другими людьми, но действительно делать это, – вздернув брови вверх и выжидательно уставившись на сидящего напротив мужчину, нежным голосом потребовала девушка.