Реальный мир

Кирино Нацуо

Скоро мне уже было недостаточно только слушать и захотелось увидеть их в действии. Я стал открывать дверь на балкон и тихонько выбираться наружу. Наши балконы разделяла тонкая фанерная перегородка, которую легко можно было сломать в случае пожара. Если через нее перелезть, то можно было бы наблюдать, как они занимаются этим делом. Да, много бы я тогда отдал, чтобы стать невидимкой!..

Скоро и это мне надоело, и нестерпимо захотелось подсмотреть, чем соседка развлекается днем. Что она делает, когда мужа нет дома? Может, занимается мастурбацией, так я хочу видеть и это. Однажды я прогулял школу, а когда мать ушла за покупками, вышел на балкон

и через перегородку заглянул в соседнюю комнату. К сожалению, шторы были задернуты и ничего не было видно. Я расстроился, но тут же увидел, что на круглом шесте для сушки белья висят маленькие трусики соседки. Они выглядели настолько милыми, что мне захотелось их потрогать. Я протянул руку, но не смог до них дотянуться. Тогда я вернулся в комнату за шваброй, но и с ней ничего не получилось. Устав, я присел отдохнуть, обдумывая, как поступить дальше. В этот момент на балкон упало несколько ниток. Я посмотрел наверх и увидел, что женщина двумя этажами выше с невинным видом выбивает пыль из матраца. Состоя в одном кооперативе с моей матерью, она, несомненно, была в хороших с ней отношениях…

«Черт возьми», – подумал я и поспешно ретировался в свою комнату.

Этим же вечером мать со свирепым выражением лица подошла ко мне:

– Ну-ка, расскажи, что ты делал сегодня днем?

– Ничего особенного.

– Ты что-то хотел стащить у соседей?

– Нет. Я просто уронил экзаменационные листки и пытался их поднять.

Она замолчала, и я уже думал, что отделался от нее, но она покачала головой:

– В таком случае тебе надо было просто постучать в дверь соседям. Я пойду и подниму эти листки.

– Не ходи никуда! – закричал я.

Но было уже поздно, она ушла. Прошло тридцать минут, час, но мать все не возвращалась, и меня охватило волнение. Наконец она пришла с красными от слез глазами.

– Мы больше не можем здесь оставаться.

Что произошло? Разве я сделал что-то плохое? Я молчал, а мать демонстративно вновь расплакалась:

– Боже мой, я так и не смогла воспитать своего сына! Потерпела полный провал…

– И что сказали соседи?

– Вышел сам муж и сказал, что твоих листков там нет. Затем он добавил, что у него нет доказательств, но, похоже, ты пытался украсть трусики его жены. Одни трусики валялись на полу, что выглядело необычным. Что будем делать, если об этом узнают в школе? Муж соседки сказал, что, учитывая твой возраст, они не будут поднимать шума, но мы не можем здесь больше оставаться!..

Она все чаще впадала в истерику, повторяя, что из-за всего этого она не может здесь больше жить. Вскоре мы переехали.

Первое время мать, похоже, забыла о случившемся и была всем довольна. Она радовалась, что в местном супермаркете продавалась ее любимая приправа, корж для пирога и что покупатели там были совсем иного класса. Тем не менее, когда она узнала, что рядом живет Тоси, стала проявлять настороженность.

– Рё, из твоего окна ведь не видна комната этой девочки, не так ли?

Но ты же сама выбрала для меня эту комнату, а теперь задаешь дурацкие вопросы! Я даже не потрудился ей ответить. А затем случился этот скандал. Постороннему человеку, наверное, трудно понять, насколько опротивела мне моя мать. Она подавляла меня своей опекой. Бывали случаи, когда я принимал ванну, а она караулила меня снаружи, около умывальника, и я не мог спокойно выйти…

Она мне действительно опротивела.

Наступил день, который кардинально изменил мою жизнь. Включив кондиционер на полную

мощность, я спал до одиннадцати часов. Мать должна была скоро прийти будить меня, и я ждал ее в полной готовности. Решимость убить ее не поколебалась со вчерашнего дня. Встав с кровати, я взял в руки металлическую биту. На случай, если будет много крови, вместо пижамы на мне были надеты старая футболка и трусы. Я было хотел совершить убийство совершенно голым, но, поразмыслив, решил, что это неприлично. Послышалось, как кто-то поднимался по лестнице. Шаги звучали тяжелее обычного. Чувствовалось, что мать все еще в гневе. Ну что ж, это прекрасно. Постучав в дверь, она открыла ее:

– Ты еще долго собираешься спать?

Она внезапно остановилась, видимо, от удивления, что в комнате так холодно. С воинственным возгласом я поднял биту. Она закричала: «Прекрати!» – и так проворно выскочила за дверь, что я промахнулся и удар биты пришелся на книжную полку с журналами комиксов, которые разлетелись в разные стороны и разбили стоявшую на столе лампу.

В растерянности мать сползла вниз по лестнице. «Вот это да! Какая ты быстрая!» – подумал я.

Не спеша я вышел из комнаты и спустился вниз.

Увидев, что я еще держу в руках биту, мать уронила трубку телефона, которая была у нее в руках. Я аккуратно положил трубку на прежнее место и схватил мать за волосы. В завязавшейся борьбе она вырвалась и пыталась бежать, но я успел нанести ей удар битой по затылку. Раздался глухой звук, но и в этот раз я немного промахнулся, хотя у нее из головы и потекла кровь. Шатаясь, она кинулась в ванную, видимо, намереваясь закрыться там, но я бросился за ней и нанес еще один удар по затылку. «Неужели вновь промахнулся?» – подумал я. Поток крови брызнул прямо на меня, и мать упала лицом вниз, разбив при этом стеклянную дверь ванной комнаты. Но она была еще жива и, вся в крови, поползла в сторону кухни.

– Ты станешь преступником, – прохрипела она.

– Знаю, но мне наплевать.

Мать мотнула головой, но ее лицо становилось все более бледным, и я подумал, что она умерла. Значит, последний удар все-таки попал в цель.

Итак, женщина, которая меня родила, воспитывала и командовала мной, кричала на меня, привила мне любовь к сексу и постоянно на все жаловалась, – эта женщина теперь мертва. И это я убил ее. Я внезапно почувствовал, что стал свободным и легким, как воздушный шар.

Я отбросил в сторону биту и, усталый, опустился на пол.

Из травы доносилось тихое жужжание насекомых, похожее на звук работающего электронного прибора. Может, у меня что-то произошло с головой? Не помешался ли я? Я совершенно не чувствую никакой вины. Держась руками за голову, я встал. «Руль велосипеда, должно быть, раскалился от солнца», – подумал я.

В этот момент зазвонил мобильник. Наверное, Тоси.

– Хай!

– Алло, меня зовут Кирари Хигасияма. Мы как-то уже разговаривали…

У нее был высокий по тембру чистый голос. Он отличался от спокойной манеры Тоси, деланой мужской речи Юдзан или мрачного голоса Тэраути. Я обрадовался:

– Да, говорили.

– Юдзан дала мне ваш телефон. Ну и что вы сейчас делаете?

– Размышляю и фантазирую. Так, о разном.

– Послушайте, мы можем спокойно поболтать или вас преследует полиция?

В ее голосе звучали сочувственные нотки. Похоже, с ней не будет мороки. У меня в памяти всплыло лицо соседки на старой квартире. Если она на нее похожа, то это было бы здорово.