Ребе едет в отпуск
Шрифт:
Разумеется, были и нарекания. Некоторые пожилые члены общины были недовольны, что ребе надел черные одежды, это напоминало им пасторов и проповедников. Им не понравилось вступление, которое было затянуто, а поэтому показалось надуманным и театральным. Но большинству служба понравилась.
— Слушайте, какая самая стабильная религиозная организация в мире? Католическая церковь, так? Их излюбленные приемы — красивые ритуалы. Они это знают и используют, чтобы удержать прихожан.
Те же самые критики нашли некоторые недостатки в прошедшей службе.
— По мне, он практически ничего не сказал.
— Это так, но зато
Но даже самые недовольные признали, что служба отличалась большой пышностью — излюбленной приметой консервативного иудаизма.
Итак, большинство присутствующих осталось довольно службой. Решено было пойти к ребе и сказать ему об этом.
— Мне правда понравилось, ребе. Раньше я не ходил на службы в канун Субботы, но с этих пор не пропущу ни одной.
— Ваша служба, ребе, затронула чувствительную струну, если можно так сказать. Я ее долго не забуду.
— Знаете, сегодня вечером я впервые почувствовал, что принимаю участие в чем-то… священном. Да, именно так.
— И я, ребе. Лучшая Суббота на моей памяти.
Берт Рэймонд, стоявший рядом с ребе Дойчем, сиял от радости.
Глава 15
Биологические часы Смоллов еще не перестроились после перелета, и вся семья целое утро спала: ребе, Мириам — поскольку рядом не было Гиттель, будившей ее для домашних дел, — и даже Джонатан. Их разбудили яркие лучи солнца, бьющие прямо в лицо. Десять утра — слишком поздно, чтобы идти в синагогу.
Мириам сокрушалась и причитала:
— Я знаю, ты хотел пойти в синагогу в первую же Субботу!
— Хотел, — легко согласился ребе, — но будут и другие Субботы. Почему не пойти погулять? Рядом с улицей короля Георга есть парк.
Гуляя по улицам, они обнаружили новое для себя зрелище: весь город соблюдал Субботу. Магазины были закрыты (этого они ожидали), но в глаза бросалось другое: на улицах не было автобусов и машин, а светофоры мигали желтым, вместо того чтобы менять красный на зеленый. По тротуарам гуляли мужчины с женами и детьми, все в лучших праздничных одеждах, по три-четыре человека в ряд. Никто никуда не спешил, все просто наслаждались прекрасной погодой.
Другие возвращались домой из синагоги, еще не сняв с плеч молитвенные покрывала, чтобы не нести их в руках: ведь это будет какой-то работой, а значит, нарушением Субботы. То и дело навстречу попадался хасид в нарядных субботних одеждах: в штраймеле [15] , сменившем широкополую черную шляпу, в коротких панталонах с резинкой под коленом и белых гольфах. На некоторых было длинное черное шелковое одеяние с поясом; другие, в основном молодежь, отдавали предпочтение длиннополому сюртуку нараспашку (так как на улице было тепло), что позволяло видеть бахрому их tallis katon — молитвенных шалей под жилетами. Вокруг талии у них были разукрашенные кушаки, надеваемые во время молитвы; они отделяли нижнюю, более земную часть туловища, от верхней, более духовной.
15
Меховая шапка, очень дорогая. (Примеч. пер.)
— Дэвид, почему они так одеваются? — спросила Мириам.
Ребе ухмыльнулся.
— Честно говоря, это
— Не возражаю, если старики так думают, — сказала Мириам, — но молодежь, почему она так цепко держится за традиции? Вон тому парню на вид не больше тринадцати-четырнадцати.
Ребе проследил за ее взглядом.
— Одет как денди, правда? Смотри, штраймель из норки, наверняка родители выложили за него кучу денег. — В его голосе прозвучала нотка меланхолии. — Печальный парадокс: они крепко держатся за традиции в одежде, но давно утратили дух веры. Движение хасидов изначально представляло собой романтический мистицизм, радость и смех, песню и танец, и бросало прямой вызов Богу. Это была полезная и необходимая реакция на закоснелое соблюдение религиозных обрядов. Но сейчас это течение превратилось в самое педантичное следование букве закона.
В парке играли в футбол дети лет десяти — двенадцати. Игра больше походила на свалку, команды формировались спонтанно, а правила не соблюдались; игроки часто врезались друг в друга, но никто не получал увечий.
Смоллы уселись на скамейку и стали следить за игрой. Остальные зрители сидели прямо на траве импровизированного футбольного поля, и никто не возражал, когда над его головой проносился мяч, а игроки пробегали вокруг.
Так они грелись в лучах яркого солнца и не хотели никуда идти. Джонатану вскоре надоело сидеть, и он пошел к группе детей, игравших в маленький и легкий мячик. Вот мяч упал на траву рядом с ним.
— Брось его нам, — крикнул один из ребят на иврите. Джонатан не понял, но машинально пнул мяч ногой и очень удивился и обрадовался, когда тот описал дугу в воздухе. Мальчик был горд своим успехом, но одновременно напуган, что послал мяч слишком далеко. Он побежал к родителям, крича:
— Я стукнул по нему, стукнул. Вы видели? Видели, как я стукнул по мячу?
Мать обняла его.
— Прекрасный удар, — сказал ребе. — Может, опять пойдешь и ударишь, а вдруг они тебя примут?
— Дэвид! — воскликнула Мириам. — Им всем на два-три года больше. Еще зашибут!
— Ну, не знаю, никто там не ушибся, да и они совсем не дерутся. Посмотри вокруг.
Но Джонатан не хотел рисковать и прижался к матери. Приближалось время обеда, и игра прекратилась. Смоллы тоже неспешно пошли дальше.
— Это первая Суббота за многие годы, Дэвид, когда ты не пошел в синагогу, — заметила Мириам, подходя к дому.
— Это правда, но я не думаю, что много потерял, — ответил он. — Я всегда туда ходил, не только потому, что я был раввин, а до того — раввин-студент, а до того — сын раввина, но и потому, что чувствовал — это единственный способ выделить Субботу среди дней недели. Я одевался немножко по-другому, шел в синагогу заранее, чтобы не спешить. А потом я так же неспешно шел домой, так как знал, что меня не ждет никакое срочное дело. Здесь не надо самому себе устанавливать Субботу, здесь это делают за вас. Весь город ее соблюдает. И хотя мне не удалось пойти в синагогу, это была моя лучшая Суббота.