Ребенок генерального, или Внеплановое материнство
Шрифт:
— Поэтому иди, Майя, в гостевую. И, если хочешь, можешь начать обдумывать этот вопрос уже сегодня. Я хотел бы начать с тобой отношения. Но понимаешь… — Ян шумно вздохнул. — Ты мне нравишься как женщина, меня к тебя сильно тянет, но этого всего недостаточно, потому что мы не можем с тобой просто попробовать. Это не наш с тобой случай. У нас общая дочь, как бы глупо это ни звучало при том, что мы и не спали-то ни разу, и все же… Майя, мы не имеем права на ошибку. Либо все, либо ничего. Я настроен на все.
Ян коротко поцеловал меня в лоб, отстранил от себя, развернул, словно тряпичную
Я поднималась по лестнице, все еще повторяя про себя слова Яна и не веря в услышанное.
Все или ничего, и Ян настроен на все.
Господи боже.
Эту информацию мой мозг, слава богу, все же осилил, только от этого было не легче. Потому что я не хотела вот это вот «Все».
Ян меня заинтересовал как мужчина, и попробовать… просто попробовать, каково это, я бы хотела, но бросаться в омут с головой, да так, чтобы не оставить себе и единого шанса на отступление? Не-е-ет, это же совершенно не про меня.
Ян молча довёл меня до какой-то спальни, путь к которой я даже не запомнила, все так же молча дернул за ручку, протолкнул меня в комнату, а после захлопнул дверь, оставаясь с другой стороны.
Все или ничего…
Я с раздражением посмотрела на закрытую дверь и отправилась на поиски душа. А в голове между тем все ещё звучали слова Яна. Они там освоились, им стало комфортно, и потихоньку к ним добавлялся ехидный голос Соколовского с его предложением, а затем и родной голос Лики, который был громче всех, и он твердил о том, что хочет жить здесь не только с Яном, но и со мной.
Горячие струи воды привести мои мысли в порядок мне не помогли, а вот длинный белый банный халат немного поднял настроение. Он был очень теплым. Настолько, что мне сразу захотелось спать. Даже несмотря на столь раннее время. Я решила просто немного прилечь и сама не заметила, как уснула. Наверное, это было таким последствием стресса, но проснулась я лишь на следующий день, когда уже вовсю светило солнце в окно. Я была все так же в халате, но теперь я была еще и укрыта одеялом. Думать о том, что это мог сделать Ян, я не стала, решив, что ко мне, скорее всего, заходила моя Лика и укрыла, как раз не пожелав меня будить. Она могла. Она у меня заботливая.
Переодеваться мне было не во что, поэтому я все в том же халате отправилась на поиски хоть кого-нибудь живого в этой квартире. У меня даже телефона с собой не было, тот остался в сумке, а ее я в последний раз видела на первом этаже, в коридоре. До сумки дойти я не успела, услышала смех Лики, приглушенный голос Яна и чье-то женское щебетание. Естественно, я и думать забыла о телефоне и сразу пошла на голоса.
Вышла я на кухню и пару минут, которые оставалась незамеченной, наблюдала занимательную картину, как Ян рассказывал Лике о пользе питания, а женщина средних лет, стоя за его спиной, гримасничала, передразнивая мужчину, Лика же посмеивалась и, судя по всему, сдерживалась изо всех сил, чтобы не засмеяться в голос.
Первой
Но… Бестужев же говорил, что Лика — копия его матери в детстве. Вряд ли эта женщина могла настолько перерасти. Сейчас схожести у нее с Ликой не было никакой.
— Доброе утро, Маюша, — добродушно улыбнулась женщина, только вот я поежилась. Доброй у нее была лишь улыбка, взгляд же был жестким, холодным… оценивающим.
— Здра…
— Мама! — закричала Лика, сорвалась со стула и бросилась в мою сторону с объятиями. — Прости меня, пожалуйста, — зашептала она мне на ухо, крепко прижимаясь, — я не хотела тебя расстраивать, обижать тоже не хотела. И чтобы вы с папой нервничали, тоже не хотела, но иначе ты никак не захотела бы переехать, а так… — Лика отстранилась и, довольно улыбнувшись, огляделась. — Ты тут, кошечки наши тут, и я тут. Хорошо же.
Я кивнула, поцеловала ее в лоб и подтолкнула к обеденному столу. Лика не раскаивалась, а извинялась лишь потому, что понимала, что надо извиниться, а так она была полностью собой довольна и даже немного горда. И это немного пугало. Неужели это гены? Манипуляторские? Бестужевские? Я подняла взгляд на мужчину, он внимательно на меня смотрел и напряженно постукивал пальцами по матовой черной столешнице.
Могло ли такое быть, что он хоть немного волновался, ожидая моего ответа?
Сегодня на свежую голову и без лишних волнений и эмоций для меня все стало слишком очевидно.
— Где расписаться кровью? — шепнула я Яну, присаживаясь рядом с ним, именно там для меня поставила тарелку с завтраком незнакомая женщина. — И, собственно, под чем? Ты вчера говорил слишком расплывчатыми формулировками. — А затем, благодаря женщину, когда она положила передо мной еще и приборы, сказала громче: — Спасибо.
— Кушай-кушай, милая, — пролепетала она, я аж поежилась от ее «доброжелательного» тона и серьезно заопасалась приступать к завтраку.
— Майя, это Мария Павловна Бестужева, жена моего покойного деда, — наконец-то отмер Ян. — Теть Маш, это наша с Ликой Майя.
Я выронила вилку, которую только секунду назад подняла со стола.
«Наша Майя».
Видимо, и расписываться кровью уже не придется.
— Разве я вчера говорил расплывчато? — тихо сказал Ян, склонившись ко мне, он практически касался носом моих волос. А еще… еще его голос теперь звучал до ужаса довольным.
— Ну вообще, да, — протянула я. — Все. Что все? Это даже не расплывчато, это вообще… вообще…
— Хватит вам шушукаться, — хихикнула Лика, а по лицу ее было видно, что дочь прямо-таки млела от наших с Яном «шушуканий».
— А почему ты вообще не в садике? Ладно я проспала, но…
— Я больше не буду ходить в сад! — радостно взвизгнула дочь.
— Да ты что?
Взгляд я перевела на Яна, тот довольно улыбнулся и пожал плечами.
— И кто и когда это решил?
— Папа узнал, в какой садик ходит Маша, а потом выяснилось, что это та же самая школа, которую он присмотрел для меня. И теперь я буду ходить туда вместе с Машей! В школу!